Мурашки побежали у нее по спине. «Милая». Никто никогда не называл ее так, кроме него. Слезы навернулись у нее на глаза.
Она прокашлялась и спокойно ответила:
— Зак, я поеду в аэропорт и встречу Арабеллу. Я отвезу ее к себе. Позвони, когда доберешься домой, и я заброшу ее к тебе. Но после того справляйся сам.
— Ты говоришь так, будто речь идет о ящике с овощами.
— Только скажи мне номер рейса и время прибытия.
Он продиктовал.
— Записала?
— Да, увидимся позже. И, Зак…
— Да?
— Я знаю, как ты ненавидишь больницы. Держись молодцом.
Она повесила трубку. На кухне было невыносимо жарко. Лорен что-то пробормотала себе под нос. Если бы она пошла гулять, как собиралась, Зак бы не застал ее дома.
Она вышла на балкон, и холодный воздух ударил ей в лицо.
Арабелла.
Интересно, как она выглядит? Наверное, у Зака в альбоме еще сохранились ее детские снимки. Должно быть, она высокая для своего возраста девочка, у нее прозрачная кожа, кудрявые ярко-рыжие волосы и огромные зеленые глаза. Когда-то она была копией своей матери, только вот носик у нее был отцовский вздернутый и веснушчатый.
Бекки, напротив, была похожа на отца…
Лорен поежилась. Пора отправляться в аэропорт.
Зак стиснул зубы.
— Что с вами стряслось? — поинтересовался доктор, осматривая поврежденную лодыжку. — Хоккей? Лыжи?
Зак поморщился от резкой боли.
— Упал со стремянки.
Лицо доктора прояснилось. Он недоверчиво покачал головой.
— Не перестаю удивляться тому, что люди умудряются получать травмы в самых неожиданных местах и безобидных ситуациях. Здесь болит?
— Да!
— Что, так сильно болит?
«Конечно, болит!»
— Да, можно и так сказать.
— Ладно, — доктор черкнул что-то в медицинской карте Зака. — Придется сделать рентген. Я пришлю сестру.
Зак уставился в потолок. Ну почему это случилось именно с ним? Почему он загремел в больницу сейчас, когда у него такое важное дело? Да еще этот коновал — сначала причинил ему жуткую боль, безжалостно ощупывая лодыжку, а потом смылся, оставив его на попечение сестры!
Зак попытался успокоиться и представил себе Арабеллу. Какой она стала? В четыре годика она была чудесным, жизнерадостным ребенком, а теперь, наверное, чувствует себя одинокой и заброшенной, отчаянно нуждающейся в чьей-то помощи и заботе.
Так было и с ним, когда умерла Бекки. Воспоминания нахлынули внезапно и мгновенно завладели всем его существом. Он так и не смирился с потерей дочери, как не смирился и с уходом Лорен. Боль утрат преследовала его повсюду. Иногда ему казалось, что мир перевернулся, что черная полоса никогда не кончится, что этот ад кромешный будет продолжаться всегда.