Зато нас обнаруживает огромная, не менее пятидесяти машин, стая “мессеров”. Видимо, они явились сюда для расчистки воздуха. Они смело идут на сближение, но вдруг резко отворачивают и уходят на предельной скорости. Мы не преследуем их. Наша задача — перекрыть воздушный коридор. Что мы и делаем, пока горючее не подходит к концу.
На земле Сергей говорит:
— Видел, как они от нас дернули? С чего бы это такая прыть?
— Молнии на фюзеляжах увидели, — отвечает Баранов.
— Когда они успели про нас узнать? — сомневаюсь я.
— Ничего удивительного, если мы в первый же день завалили более сотни. Теперь о “молниях” все люфтваффе знать будет.
Сергей смеется.
— Если так дело дальше пойдет, нам и летать не нужно будет. Сесть на их частоту и по-немецки: “Ахтунг! “Блитцен” ин дер люфт! Ахтунг!” Да еще и квадрат назвать. Они бомбы посбрасывают и деру!
Мы смеемся, нам вторят подошедшие Волков с Федоровым. Отсмеявшись, Федоров говорит:
— Хорошо бы так! Да только вряд ли они будут долго нас терпеть. Наверняка выставят против нас какую-нибудь эсэсовскую суперэскадру со спецзаданием: охотиться на “Красные молнии”. Я серьезно говорю. Англичане тоже сформировали полк из лучших летчиков для прикрытия Лондона. Немцы против них бросили группу “Нибелунги”. Через три недели от английского полка два звена осталось. Не пугаю, но предупреждаю. Будьте готовы ко всяким пакостям. Немцы очень любят “охоту”. Выскакивают из облачности, со стороны солнца, клюнут и назад. Так что внимание, внимание и еще раз внимание. Хорошая боевая слава — это палка о двух концах.
— Тогда вопрос встает, что лучше: иметь ее или не иметь? — говорит Баранов.
— А ты сам-то как думаешь?
— Да плевать я хотел на этих “Нибелунгов”! Буду я их бояться! Пусть они меня боятся.
— Вот это — правильный взгляд! — хвалит его Федоров.
— Товарищ комиссар, а что на границе? — спрашивает кто-то.
— Не знаю, ребята, поэтому и врать не буду, — неохотно отвечает Федоров, — Сведения неточные и противоречивые. По одним, немцы продвинулись на пятьдесят километров. По другим, их остановили на границе. По третьим, они прорвали нашу оборону и движутся к Минску и Барановичам. А по четвертым, наши войска нанесли контрудар и развивают наступление на Варшаву.
— Да уж, букет полный, — констатирую я.
— Одно ясно — идут бои, — говорит комиссар, — и другое ясно: закончатся они не скоро. Ясно и третье: закончатся они в Берлине.
За ужином нам выдают по сто граммов водки, для снятия нервного напряжения. Выпиваю ее, как воду. Еще не слишком поздно, но ноги уже свинцовые, а глаза сами слипаются. Все-таки три боевых вылета в первый же день — не шутка. А дальше еще тяжелей будет.