– Завидую вам! – сказала она, глядя на неказистый, но добротный штабной автомобиль.
Бенц пояснил, что эта машина – гордость немецкого интендантства в X., а так как немцы прибрали к рукам румынскую нефть, то скупиться на бензин им не приходится. Немного погодя Бенц уже расписывал прелести прогулок на автомобиле, и в таких цветистых выражениях, которые раньше никогда не приходили ему в голову. Рассказывая о своих прогулках, он описал несколько забавных случаев, которые рассмешили фрейлейн Петрашеву. Но в ее смехе не хватало жизнерадостности, он внезапно обрывался, оставляя за собой грустную паузу, и вместе с ним замирало очаровательное движение ее губ. Все же смеяться она умела, у нее смеялись и лицо, и глаза, даже движения становились смешливыми, словно ей хотелось досыта насладиться смехом. Спохватившись, что болтовня его в конце концов надоест фрейлейн Петрашевой, Бенц умолк. Она тоже сразу стала серьезной, и очередная пауза слилась с глубокой тишиной равнины.
Бенц пошел к своей машине. Когда он вернулся, чтобы попрощаться с фрейлейн Петрашевой, она о чем-то советовалась со своими спутниками. То ли они сообща пришли к единой мысли, то ли это была идея только Андерсона, но он тотчас же обратился к Бенцу с просьбой, которая позволяла тому закрепить знакомство с фрейлейн Петрашевой. Кому-нибудь из компании надо было во что бы то ни стало добраться в X. до прихода поезда с юга, и Бенц весьма обязал бы их всех, если бы подвез поручика Андерсона до города.
– Это единственная возможность избавить одного нашего друга от напрасной поездки в Софию, – объяснил Андерсон.
Фрейлейн Петрашева подтвердила эти слова, улыбнувшись глазами.
– Этот человек болен малярией, – добавил ротмистр. – Кроме того, знаете ли, он немец.
Петрашев говорил по-немецки очень плохо – не то, что его сестра. Он путал даже падежи. Но тон его стал светски утонченным. Бенц усмехнулся про себя, отметив эту расчетливую любезность, которая, однако, не выглядела вульгарно. Ротмистр выражал готовность принять услугу, даже не делая вида, что будет чувствовать себя чем-то обязанным.
Прежде чем сесть в машину, Андерсон отвел фрейлейн Петрашеву в сторону, и они заговорили по-французски. Разговор был минутным, но привел Бенца в изумление: фрейлейн Петрашева говорила по-французски в совершенстве! Казалось бы, ничего особенного, но в тот вечер Бенц был в таком настроении, что все вокруг представлялось ему необыкновенным. Он не удержался, чтобы не воскликнуть с восхищением, обращаясь к ротмистру Петрашеву:
– Ваша сестра отлично говорит по-французски!.. Я провел два года в оккупированных областях Франции и могу сказать, что…