Бенц отпустил ручку двери и, изможденный нервным напряжением, опустился в ближайшее кресло. Руки у него дрожали. На миг ему показалось, что и Елена в таком же состоянии. Придя в себя, он вновь услышал шаги в коридоре, на этот раз медленные, тяжелые. Нерешительный бас пророкотал за дверью:
– Herr Oberleutnant!..
Елена открыла дверь.
Изумленный ефрейтор застыл по стойке смирно. Его синие глаза с робкой готовностью смотрели на нее.
– Я остаюсь здесь, Лаугвиц, – поспешно сказал Бенц, – а вы свободны. Можете ехать в Софию.
Ефрейтор часто заморгал глазами и закусил нижнюю губу. Он почтительно глядел на Бенца, но, видимо, ему стоило немалых усилий удержаться от возражений.
– Исполняйте! – строго сказал Бенц. – Отправляйтесь немедленно в Софию. Я остаюсь здесь. Мы не можем ни оставить фрейлейн одну, ни взять ее с собой. Вы меня поняли?
Ефрейтор кивнул.
– Вы свободны, – сказал Бенц.
Но ефрейтор, вместо того чтобы повернуться кругом, по-прежнему стоял, испытующе всматриваясь в лицо Бенца.
– Herr Oberleutnant… – промолвил он, – прошу вашего разрешения остаться с вами.
– Вы не обязаны оставаться здесь, – волнуясь, сказал Бенц.
– Мы тоже должны остаться, – настаивал ефрейтор.
– Чтобы оберегать фрейлейн? – шутливо спросил Бенц.
Ефрейтор поглядел на Елену с немым восхищением.
– Так точно, – подтвердил он серьезно.
Рокочущий бас синеокого великана слегка дрогнул.
Бенц ужинал вместе с солдатами. Когда он выходил из столовой, возникшая откуда-то Сильви прошептала:
– Mademoiselle приглашает вас в свою комнату.
И Бенц пошел. О боже, прости его, он не мог не пойти!.. Это было выше его сил. Он входил в комнату чуть не со смертным ужасом в груди. Елена стояла перед ним в голубом шелковом пеньюаре, вышитом золотыми арабесками. Несколько секунд Бенц оставался посреди комнаты, неподвижный, без мыслей, пока наконец не шагнул к голубой фигуре, которая, вдруг вспыхнув розовым пламенем, поглотила его как бездна.