Пока Бенц раздумывал, как ему распорядиться солдатами, она бросила бювар на стол и направилась к дверям.
– Куда вы? – спросил Бенц глухо.
– Принести вам вермут.
– Останьтесь, – умоляюще сказал он, – Не надо мне вермута.
Она послушалась и осталась в комнате.
Вдруг Бенцу стало необыкновенно легко, отпали все мучительные волнения. Вытянув ноги, расслабив тело, он сидел с полузакрытыми глазами. Мягкое кресло, свет лампы, полки с книгами, тусклый блеск безделушек за стеклами шкафов показались ему невыразимо приятными. Он понимал, что ничто не дает ему более полного и глубокого ощущения жизни, ничто не одухотворяет сильнее мертвые предметы, чем присутствие Елены. Ему захотелось, чтобы Елена снова села за бюро, на то же место, где она недавно сидела. Под светом лампы он хотел созерцать ее лицо, все, что было в нем ангельского и демонического. В этот миг лицо ее было точно символ ее постоянной двойственности, возвышенного и низменного, что шло от ее страсти, от тех сил, которые сводили Бенца с ума и грозили ему гибелью. Однако она не вернулась на свое место, а встала позади него, и в следующее мгновение он почувствовал прикосновение ее рук; Елена охватила его голову и медленно привлекла к себе… Бенц откинулся, коснулся упругой и теплой груди – наступили секунды безумного блаженства. В тот миг, когда ее губы коснулись его лба, в коридоре послышались шаги. Бенц повернул голову и поглядел на Елену. Она прошептала:
– Сильви.
В дверях показалась горничная с базарной сумкой. Яркий свет упал на ее грубоватое смуглое лицо с густыми бровями и чересчур яркими губами, застывшее в маске восточной невозмутимости.
– Солдаты спрашивают о господине, – сказала она по-французски.
– Сейчас иду, – поспешно ответил Бенц.
Он поднялся, намереваясь выйти на улицу и отпустить солдат; он сделал это, как пьяница, которого отрывают от бутылки. Солдаты должны ехать дальше, в Софию. Только и всего!
– Значит, уходите? – воскликнула Елена, и Бенц уловил в ее голосе гнев и боль. – Но воля судьбы сильнее вашей гордости и вашего презрения ко мне… Вы слышите?…
– Боже мой, Елена!.. – беспомощно пробормотал он. – Как можете вы думать, что я вас презираю?
Они стояли у дверей. Вдруг она бросилась к нему, стараясь всеми силами оторвать его руку от двери, а слова ее доносились, как показалось Бенцу, из недосягаемой дали:
– Вы не уедете!.. Не сейчас! Не в эту ночь, которая никогда не повторится для вас!.. Никогда, вы слышите, никогда!..
Голос ее звучал все более страстно. И у Бенца снова закружилась голова, словно эта женщина подвела его к краю той пропасти, откуда судьба невидимыми нитями правит жизнью.