К счастью, Мариса слишком устала, чтобы размышлять, когда добралась до своей комнаты и позволила горничной раздеть себя, как бесчувственную куклу. Проснувшись уже после полудня, она узнала, что завтрак будет подан ей прямо в постель, так как вторая половина дня ожидается переполненной делами.
Во время визита портнихи она постарается ни о чем не думать. Вечером ее ждут на приеме во дворце принца Беневенто, куда съедется весь свет и где она должна будет блистать.
Утешением стали цветы от Филипа с запиской, в которой он клялся, что ждет не дождется встречи с ней этим вечером. Однако цветы оказались не единственным подношением: она со страхом открыла плоскую коробку, в которой лежала дорогая яркая шаль. Размашистая подпись «Наполеон» говорила сама за себя.
– Вот видишь? – торжествовала тетушка, набрасывая шаль на сведенные плечи племянницы. – Все это – не Золушкин сон! А теперь поторапливайся: месье Леруа уже здесь, и мы должны уговорить его постараться сшить тебе бальное платье прямо к сегодняшнему приему.
Мариса позволяла делать с собой все необходимое, почти не понимая, что происходит. При других обстоятельствах она бы трепетала от волнения, однако сейчас стояла по стойке «смирно». Портной, уже осведомленный о последних новостях, думал о ней с пренебрежением: что нашел Бонапарт в этой безмолвной тростинке, все достоинства которой сводятся к золотистым глазам и волосам? Какая тщедушность! Трудно представить, что это худосочное создание способно на осмысленную беседу. Он решил одеть ее в белое, в простой муслин с затейливой греческой драпировкой, призванной скрыть отсутствие женственности в фигуре; введенные им же в моду брыжи на горле скроют ее острые ключицы и усилят иллюзию, будто она еще ребенок, притворившийся взрослой женщиной. А впрочем, это, возможно, и не иллюзия…
Высокий узкий лиф платья был усыпан мелким жемчугом, нить жемчуга украшала ее прическу, не мешая темно-золотым прядям падать на виски и на лоб.
– Я назову эту модель «Андромеда», – гордо заявил Леруа.
Мариса решила, что ей суждено воплотить в жизнь древнегреческую легенду о принесенной в жертву девушке, ибо чувствовала себя так, словно ее и впрямь ведут на заклание.
Темные глаза Жозефины смотрели на нее с печалью, однако обращение было таким же нежным, как и всегда. Неужели она действительно не возражает против измен всемогущего супруга? Не желая привлекать внимание к подарку, преподнесенному Марисе, Наполеон сделал подарки также жене и падчерице: Жозефина получила рубиновое ожерелье, Гортензия – дивный веер слоновой кости. При отъезде женщин на прием дарителя нигде не было видно: по обыкновению, он был занят государственными делами, и все ждали его отдельного прибытия несколько позже остальных.