И, не давая Волконскому опомниться, принялся представлять свиту по именам и титулам, но без чинов.
Дмитрий Михалыч ошалело раскланивался с рыцарями. Наконец, когда очередь дошла до молодого Литты, он уяснил обстановку.
Его принимали как частное лицо. Его не желали принимать в качестве посла России. Ловко выкрутились.
Распрямившись, он поглядел де Рохану прямо в глаза:
– Ваше преосвященство! В залог дружбы, обещанной вами, мы преподносим вам скромный подарок. – Волконский махнул рукой.
Немного опешив от такой логики, де Рохан повернулся. Екатерина Великая кисти Левицкого, царственно покачиваясь, плыла над бортом по Средиземному морю в руках пары дюжих матросов. И катастрофически увеличивалась в размерах.
Приученный в непредвиденных обстоятельствах улыбаться, де Рохан улыбнулся и развел руками.
Повинуясь жесту, вперед немедленно вышел гигант Доломье – принять подарок.
– Мы надеемся, сей скромный презент займет подобающее место среди равных в сокровищнице Ордена госпитальеров, – приятно улыбаясь, поставил точку Волконский.
Де Рохан встряхнул париком, словно отгоняя наваждение. Принимая парадный портрет императрицы, он соглашается установить официальные отношения с православным двором. Однако портрет уже спускали на гондолу; Лорас подписывал послу пропуск, пристроившись на кнехте; Джулио с интересом осматривал такелаж, а гигант Доломье мрачно постукивал ножнами по борту судна.
Борт "Святого Николая" отзывался дубовым, сдержанным гулом.
Лорас попросил Джулио помочь русскому послу с обустройством.
– Остальное до вас не касается, – сказал Лорас. – Вы помогайте от сердца и особенно ничему не удивляйтесь. До всей этой тайной дипломатии вам дела нет.
Наутро Литта чем свет приехал в гостиницу.
– Чего там? – недовольно продрал глаза Волконский на стук портье.
– Граф Литта, ваше сиятельство.
– Кто-кто? А-ах! – Волконский зевнул. – Ну давай, тащи его сюда.
Джулио вошел в комнату и остановился. Когда женщина принимает в постели – он еще мог понять… Приученный подыматься вместе с братией к утренней мессе в половине четвертого утра, он никак не предполагал, что застанет русского в кровати.
– Ну? – сказал Волконский, почесываясь. – Какого в такую рань?
Джулио тяжело переступил с ноги на ногу и смерил Волконского взглядом.
– Ну че ты пыхтишь, как опоссум? – подбодрил Волконский, приподымаясь на локте. – Говори!
– Граф, если вам не терпится выказать независимость, то мужчины делают это другим способом, – сказал Джулио.
Волконский сел на кровати и уставился на Литту. Он вспомнил, что он посол. Следом пришла мысль, что какого же черта являться к послу в гости без предупреждения? Без записки, без визитной карточки, как это заведено в нормальных странах? Да еще и простыни отсырели, ч-черт!