Степь (Уйда) - страница 11

- Вставай, отродье мятежника!

Но он оставил её лежать на камнях и пошёл докладывать своему начальнику.

Во дворе было много солдат, однако никто не посмотрел на неё с участием. Словно охапка сена или вязанка хвороста, лежала она на мощёном дворе; никто не опасался, что она убежит.

Девочка всё ещё была в полусознании. Тело болело от долгой тряски. Она лежала на боку со связанными за спиной руками, лицо облепили комары, полотняное платьице вывалялось в песке и окрасилось пятнами самых разнообразных цветов, какие только можно увидеть в степи.

Вскоре вернулся первый стражник. Он схватил её и, толкая перед собой, привёл в маленькую пустую комнату, где сидел начальник. Она шла, пошатываясь и спотыкаясь, едва держась на ногах. Казалось, у неё перебиты все кости.

- Да ведь это ребёнок!- удивлённо сказал начальник карабинеров. Он ласково спросил её: - Ты дочь Лелио Долабеллы?

Пальма молчала.

- Почему ты не отвечаешь?

Она словно онемела.

- Что ты делала в Бругьере?

Ответа «е последовало.

- Ты знаешь, где твой папа?

Она ничего не сказала.

- Мы заставим тебя говорить! - раздражённо сказал офицер, хотя ему было жаль девочку.

Она была такая маленькая, измученная, несчастная!

Он заметил, что она едва стоит на ногах, и велел ей сесть. Она упала на каменную скамью, стоявшую рядом. Можно было подумать, что на скамье лежит кучка мокрых, запачканных песком листьев.

- Если ты будешь упрямиться, мне придётся тебя наказать, - сказал офицер.

Угрозами, уговорами, обещаниями он пытался заставить девочку говорить, но всё было напрасно.

«Она умрёт или сойдёт с ума, но ничего не скажет», - подумал он.

Солдат, который её нашёл, стоял рядом, навытяжку, самодовольно ухмыляясь. Ведь он предупреждал начальника, что девчонка ничего не скажет.

- Уведи её, - сказал офицер, теряя терпение. - Запри её в камеру, и пусть какая-нибудь женщина обыщет её. У девочки может оказаться записка, план заговора. Потом развяжите ей руки и оставьте одну. Голод и темнота заставят её разжать зубы.

Приказание было выполнено в точности. Женщина стащила с Пальмы платье. Потом кое-как напялила снова. Она ничего не нашла. Ей развязали руки и оставили одну - пусть себе лежит или сидит на каменном полу, уж это как ей вздумается. Дверь захлопнули и заперли на замок.

Густой мрак окутал всё кругом. Пальма не боялась темноты, она привыкла спать без лампы. Но разве можно сравнить мрак в этом страшном каменном мешке с темнотой в её уютной спаленке, рядом с комнатой, где спали мама и папа!

Ей стало страшно. Она засунула в рот пальцы и сжала язык, чтобы не закричать. Они всё равно ничего не узнали бы, но девочка чувствовала, что своим криком она опозорит отца и доставит удовольствие его врагам.