– Выпьешь?
– Спасибо. Пожалуй, выпью. – Она встала. Осушив стакан пива, Ёсиэ глубоко вздохнула.
– И все же давай так и сделаем.
– Этим не шутят. – Я представил, как выглядел сегодня, когда вернулся. Наверное, был очень бледен и излишне молчалив. Но главная причина все-таки в том, что я боялся взглянуть в глаза Ёсиэ.
– Я больше не могу жить с тобой. Ты слишком многое скрываешь от меня. Я понимаю, что ты взвалил на себя непосильную ношу. Поэтому можешь возвращаться к своей жене.
– Но почему именно сегодня ты это говоришь? Не слишком ли ты жестока, Ёсиэ? До сих пор я работал изо всех сил, и что толку? Если я сейчас и вернусь домой, вряд ли Акико обрадуется. К тому же что будет с Миэко? Ёсиэ опять начала бить дрожь.
– Хотя я и не хотела говорить, но, полагаю, если бы тебя действительно волновал вопрос отцовства, ты мог давно это оформить, признать дочь.
Подавив новый приступ гнева, я ответил:
– Дело не в формальностях. Самое важное сейчас… Бывают ситуации, когда ничего нельзя сделать, не так ли? Для Миэко важнее то, что я тут, с ней рядом. Другое дело, если бы меня не было или я куда-нибудь уехал. Вот тогда было бы необходимо оформить удочерение. Но ведь я здесь, не так ли?
– Здесь-то ты здесь, но… – Ёсиэ устремила на меня тусклый взгляд. – Ты всегда так. Присутствуешь, и в то же время тебя здесь нет. Сам ты здесь, но сердце твое совсем в другом месте.
Вместо ответа я встал и пошел за новой бутылкой. Открыл холодильник, но пива больше не было.
– Мы пережили адские времена, верно? – немного успокоившись, заговорил я. – Ты ведь знаешь, навалилось забот с гору, ни днем ни ночью передохнуть не удавалось. Разве не так? И конечно, сердце все время было в плену этих забот, здесь уж ничего не поделаешь. Но говорить, что меня здесь не было, слишком жестоко.
– Я говорю о любви. Только о ней. Впрочем, теперь уже все кончено. – Она сказала это так, словно перед самым носом у меня захлопнула дверь.
– Ну хотя бы сегодня не говори ни о чем! Только сегодня! – закричал я и тут же почувствовал, будто в черепной коробке разом раскрылись тысячи ран. Я начал изо всех сил трясти головой – признак невроза, появившегося вскоре после банкротства. Ёсиэ знала о нем. Она также знала, что это предвещало бурю, но уже не могла сдерживаться.
– Я потерпела крах. Но думаю все же, что и сейчас еще не поздно… Начать жизнь сначала.
– Что ты говоришь! А что станет с Миэко? Ребенку нужен отец. Стоило ли мне надрываться до сих пор? Зачем? Непонятно. Мало ли какие вздорные мысли придут тебе в голову. Ребенку нужна семья, и ее нельзя рушить под влиянием минутного настроения.