Я поднялся с кровати и хотел сделать шаг в ее сторону, но вовремя остановился – мой шаг мог напугать ее еще больше.
– Почему ты плачешь?.. – повторил я свой вопрос, – поверь я не собираюсь тебя… э-э-э… обижать!..
Она наконец-то открыла глаза и посмотрела на меня почти безумным взглядом.
– Хозяин сказал, чтобы я сделала все, что вы прикажете… – едва слышно прошептала она побелевшими губами.
– Но я не собираюсь тебе ничего приказывать… – я развел руки в стороны, демонстрируя свои мирные намерения, – правда, у меня к тебе есть несколько вопросов и, возможно, маленькая просьба, но они, поверь мне, никак не могут тебя обидеть!
Взгляд ее стал немного осмысленнее, и напряженное лицо слегка расслабилось.
– Присядь… – предложил я ей, указывая на стул, а сам вернулся на кровать.
– Скажи мне, дитя, – ласково проговорил я, беря почему-то тон разговора с ребенком, – как тебя зовут?..
Как оказалось, манеру разговора я выбрал абсолютно верную. Ее лицо вдруг задрожало и слезы быстро побежали из обоих глаз, только теперь эти слезы явно были вызваны не страхом, а потому ясно услышал ее ответ:
– Мара, господин сияющий дан…
– Почему ты опять плачешь? – Участливо поинтересовался я.
– Ах, господин сияющий дан, – неожиданно улыбнувшись сквозь слезы пробормотала девчонка, – вы не представляете, как давно никто не называл меня «дитя»!
– Верно, последним, кто это делал, была твоя матушка? – Улыбнувшись спросил я.
Улыбку мою она конечно видеть не могла, но интонацию уловила совершенно верно и снова улыбнулась в ответ.
– Нет, господин сияющий дан, моя матушка умерла родами. Это мой отец называл меня так… Десять лет назад его… убили.
– Кто убил? – Невольно вырвалось у меня.
– Я не знаю… – она опустила взгляд, но тут же снова вскинула глаза на меня и с некоторым вызовом добавила, – потом мне рассказали, что это были люди… это были… ваши черные изверги. Отца обвинили в связи с… нечестью и… убили, как предателя рода людского!
– Да, обвинение очень серьезное… – задумчиво проговорил я.
– Отец зарабатывал тем, что заготавливал бревна и вывозил их из леса. Работал он один, потому что у него не было денег, чтобы нанять помощников. Как же он мог враждовать с… нечестью?.. Один в… нечистом лесу?..
Она замолчала и снова склонила голову. Несколько секунд мы молчали, а затем я возобновил свои расспросы:
– И с момента… гибели… твоего отца ты живешь здесь?..
– Нет, – она отрицательно покачала головой, – Корда хотел забрать меня, но наша соседка, бабушка Грета не дала. Два года я жила у этой одинокой старушки, но ее тоже сожгли черные изверги. Она была… целительницей, знала травы, корешки, камни…