Бабка помолчала, потом сказала тихую непонятную фразу:
– Мне бы тоже.
– А что, он не живет здесь? Переехал?
– Переехал, – вздохнула старуха. – Далеко переехал.
– Адрес не дадите?
Она повернулась и молча ушла в глубь квартиры. Ерохин остался стоять на пороге, не решаясь ни окликнуть ее, ни пройти за ней. Через минуту бабка вернулась, Игорю показалось, что она отирает глаза платочком.
– Зачем тебе Николай? – спросила она требовательно.
– Повидаться хотел. А что, нельзя? Друзьями были все-таки.
– Успеешь еще повидаться-то, туда спешить не надо. Придет время – повидаешься, – грустно сказала старуха.
– Он что, в тюрьме?
– Хорошо бы, коли так. Только нету его там. На том свете Николай, – тихо ответила бабка и заплакала. – Убили его в прошлом году.
– Кто? – спросил он, судорожно сглотнув. В горле стало сухо, и снова начали неметь ноги.
– Кто ж знает, – она горько вздохнула. – Шпаной был, шпаной и остался. Следователь говорил, он деньги у кого-то вымогал, их много было, группа целая. Чего-то все делили, делили, не то рынок какой-то, не то магазин, я не поняла. Да какая разница, кто его убил? Нету его больше, вот что главное. А почему да отчего – на то воля божья. Ты ступай, сынок, не трави мне душу.
Пройдя еще квартал и подходя к дому, где когда-то жил с родителями Равиль Габдрахманов, Игорь понял, что боится. Юрка Орешкин – алкаш, с ним все понятно. Колька Закушняк – рэкетир, его смерть неумолимо вытекала из его образа жизни, помноженного на глупую безалаберную голову. Если сейчас окажется, что Равиль жив-здоров, значит, ничего страшного. Все еще, может быть, обойдется. Все может оказаться случайностью, диким совпадением. Господи, сделай так, чтобы Равиль был жив!
На звонок в квартиру никто Игорю не открыл. Он постоял еще немного, потом позвонил к соседям. В одной из квартир ему открыла девочка в школьной форме. Одна нога ее была в сапожке, другая – в домашней тапочке, видно, она только-только пришла из школы.
– Здравствуй, сестренка, – приветливо улыбнулся Игорь. – Ты не знаешь, Габдрахмановы в сорок второй квартире живут?
– Нет, – покачала головой девочка, пыхтя над сапожком, у которого заело «молнию». – В сорок второй живут Петриченко, у них сын на два класса старше меня, он меня по утрам в школу водит. А вы дяди Равиля друг, да?
– Точно, сестренка, ну и умница же ты, – отчего-то обрадовался Ерохин. – А где он?
– Они переехали. Дядя Равиль женился на Розе, и тогда они разменялись.
– Чего они сделали? – не понял Игорь.
– Разменяли квартиру, чтобы молодые жили отдельно.
Девочка с деловым видом повторяла слова и фразы, услышанные от взрослых, но делала это так естественно, словно сама была обладателем всей информации о жильцах дома и всего квартала.