– Я вас ненавижу.
– Она так не думает! – ахнула герцогиня. – Это говорит ее гнев!
– Я это понимаю, Рокси. – Инверари долго смотрел на Фэнси, и чем дольше он смотрел, тем сильнее она злилась.
– Ты не все знаешь, Фэнси. – Герцог показал на двоих мужчин, стоявших рядом. – Роберт Кемпбелл и князь Рудольф Казанов – твои сводные братья.
Фэнси с изумлением глянула на князя Рудольфа. Тот поднял свой стакан с виски.
– Я рад, что мы познакомились, сестренка.
Фэнси резко повернулась к Степану. На лице ее отразился страх.
– У нас с Рудольфом разные отцы, – успокоил девушку Степан. – Поверьте, мы с вами не в родстве.
Герцог Инверари прокашлялся.
– Хочу, чтобы ты знала – я по-своему очень любил твою мать.
– Вы ее так сильно любили, что своим пренебрежением преждевременно свели в могилу.
– Я не мог жениться на Габриэль. – Герцог подался вперед. – У меня уже была жена.
Фэнси тоже подалась вперед, не в силах сдержать негодования.
– Вот и сидели бы с ней дома и оставили мою мать в покое.
– Я раскаиваюсь… В юности трудно охладить сердечный пыл.
– Тридцать лет вы называете юностью?
– Что поделаешь? Габриэль беременела, едва я подходил к ней чуть ближе!
– А, понятно. Значит, мама сама во всем виновата. А дети у нее появлялись от Святого Духа – Фэнси с презрением посмотрела на герцога; пожалуй, такое случилось с ним впервые в жизни. – А вам никто не сказал, как они появляются на свет.
– Я не отказывался от своей ответственности! – воскликнул ее отец. – Вы ни в чем не нуждались и…
– Мне не нужны были ваши деньги! – вскричала Фэнси, вскакивая со стула. – Мне был нужен… – Она замолчала, не в силах договорить, и вытянула вперед руку, отказываясь выслушивать его дальнейшие слова.
Все молчали. Тишина становилась невыносимой. Фэнси пыталась проглотить душивший ее комок в горле, повернувшись к герцогу спиной.
– Я хочу уйти. – Голос ее был едва слышен.
– Что же тебе было нужно? – негромко спросил герцог.
Фэнси пыталась совладать с собой, ее нижняя губа подозрительно дрожала. Она смотрела на князя своими фиалковыми глазами, в которых отражались боль и охватившая ее горечь.
– Скажи, что тебе было нужно, Фэнси?
Она стиснула маленькие руки в кулачки и резко повернулась к отцу.
– Мне были нужны вы. – Голос ее дрогнул, грудь вздымалась и опускалась.
– О Господи! – негромко воскликнула герцогиня. Фэнси почувствовала, что Степан жестом велел остальным отойти подальше, и его рука обвила ее плечи.
Фэнси прижалась к нему, глядя прямо в виноватое, полное раскаяния лицо отца. С ее губ сорвались едкие слова обвинения, копившиеся целых пятнадцать лет: