– Вы бросили нас и больше не вернулись. Я стояла у окна каждый день и все смотрела, ждала, надеялась. Слушала, как плачет мама. Няня Смадж не смогла бы отогнать меня от этого окна даже силой. И в конце концов она сказала мне, что вы умерли и поэтому уже никогда не придете.
Герцог Инверари вздрогнул и залпом выпил виски, словно пытаясь прийти в себя от этой эмоциональной встряски.
– Я очень горевала. Когда наступила весна, я стала уговаривать мальчика из соседнего дома помочь мне нарвать цветов для вашей могилы. Но Алекс знал правду. Однажды он привел меня в Гайд-парк и показал вас. Я увидела вас воочию, крепкого и бодрого. Вы ехали верхом по Роттен-роу, смеялись и флиртовали с красивой леди – вовсе не с той женщиной с портрета над камином. – Ее губы тронула горькая улыбка. – Я подумала, что Господь являет мне чудо, хотела броситься к вам. К счастью, Алекс меня удержал. Вы увидели меня и равнодушно отвернулись. Я незаконнорожденная, ваша светлость, но как прикажете называть вас?
Ее отец с трудом обрел голос.
– Я знаю, что заслуживаю твое презрение.
– Вы заслуживаете куда худшего, чем мое презрение.
– Ты не поверишь, – продолжал он, – но после того дня я пережил пятнадцать лет кошмара.
– Я тоже. – Фэнси умоляюще посмотрела на князя: – Отвезите меня домой.
Князь Степан переводил взгляд с нее на герцога и обратно. Он никак не мог решить, что делать.
– Я знаю, что это больно, Степан, но надо довести все до конца, – нарушил тишину его брат. – Рану нельзя исцелить, пока из нее не выйдет весь яд.
– Я хочу все исправить и признать свое отцовство, – заявил герцог.
– Я больше не ребенок и не нуждаюсь в отце. – Заметив потрясенное лицо герцога, Фэнси решила его добить: – Я никогда не прощу и не признаю вас.
– Простишь ты меня или нет, но мои дочери будут жить здесь, со мной, – проговорил герцог, словно Фэнси его не перебивала. – Мы с Рокси введем вас в высшее общество и, – тут он глянул на князя, – подыщем вам подходящие партии.
– Я не буду здесь жить даже ради спасения души! – Фэнси кинулась к двери, крикнув через плечо: – Идемте же, ваша светлость, или я пойду домой пешком!
– Не открывать дверь! – Голос герцога звучал сердито и решительно – он привык к беспрекословному повиновению.
Тут с места сдвинулся князь Рудольф. Он встал перед дверью, перегородив выход.
– У меня хватит власти погубить твою карьеру, – пригрозил Фэнси отец.
– Магнус! – Теперь предостережение звучало в голосе герцогини.
– Чего вы от меня хотите? – резко повернулась к нему Фэнси. – Я никогда не смогу полюбить, простить или уважать вас. Я презираю всех аристократов! – Она глянула на князя Степана. – Почти всех… Я ненавижу землю, по которой вы ходите, воздух, которым вы дышите…