— Простите, сэр, но, на мой взгляд, взвода будет недостаточно…
— Оставьте, капитан, — отмахнулся от него Табаков. — Я знаю, что делаю и к кому лечу. Исполняйте приказ.
* * *
С резким неприятным шипением сжатого воздуха сработал механизм шлюзового затвора, отпирая многотонные створы герметичного перехода.
На просторной предшлюзовой площадке стоял один человек. Он не был вооружен и вообще мало походил на военного. В стерильном белоснежном комбинезоне, не скрадывающем, а, наоборот, подчеркивающем сухопарость старческой фигуры, он мог показаться жалким, одиноким и беспомощным, если бы не глаза, такие же пронзительные, ясные, как и у Табанова.
Стоило поймать их взгляд, как морщинистое лицо, крючковатый нос и тяжелые кустистые брови переставали играть существенную роль в восприятии облика этого человека, — черты его лица могли хранить неизгладимый отпечаток старости, но они не отражали его внутренней сущности, не говорили ни о чем, кроме физических примет возраста.
…Первыми в проеме открывшегося люка появились двое десантников. Они тут же заняли посты по обе стороны выхода из шлюзовой камеры, внутри которой все еще вихрился пар. Эти впитавшие космический холод конструкции вступали в неизбежную реакцию с поданным изнутри станции воздухом, влага из которого оседала на стенах и уплотнителях толстым мохнатым, но недолговечным слоем инея.
Пол переходной камеры тоже покрылся тонкой коростой наледи, но Табаков, появившийся вслед за авангардом десантной группы, шагал, как обычно, уверенно и размашисто.
Преодолев порог шлюза, он сделал еще несколько шагов и остановился напротив старика, одетого в белоснежный комбинезон.
Сзади занимали позиции молчаливые, сосредоточенные бойцы десантного взводя. Последним из проема шлюзовой камеры вышел полковник Штейнер.
— Ну, здравствуй, Вячеслав Андреевич, — первым нарушил гробовое молчание Табанов.
Старик смотрел на него пристальным, немигающим взглядом, пока какое-то давнее воспоминание не шевельнулось в глубинах памяти, медленно выдавливаясь из бездн подсознания.
— Капитан Табанов?.. — полуутвердительно произнес он, тут же осекшись взглядом на знаках различия негаданного визитера.
— Да, Вячеслав Андреевич. Был капитаном, когда встречались в последний раз. — Адмирал демонстративно сжал в кулак кисть правой руки, затянутую в тонкую черную ткань спецперчатки. Мало кто знал, что правая рука Табакова, начиная от локтевого сустава, представляет собой кибернетический протез. Вспомнили, значит?
— Вспомнил. — Тон старика изменил ему лишь на миг. Дрогнул голос, но потом все стало прежним: молчаливый, холодный, испытующий взгляд, плотно сжатые, почти бескровные губы, хмурые седые брови…