– Не читать, а слышать, – поправил его учитель. – Читать можно только видимое. И не научу. Нельзя научить невозможному. Человек познал многое из того, что творится вокруг него, но он еще мало знает, что – внутри его. Я изобрел, Вася, биопрепарат, благодаря которому ты сможешь легко улавливать мысли человека, будто приемник радиоволны.
– Это не больно? – ученик насторожился.
– Для тебя – нет. Ты молодой, сильный, полный энергии…
– А это удобно? Ведь люди иногда такое думают…
– Решай сам. Скажешь «нет», настаивать не стану…
– Я согласен!
– Тогда у меня будет одно условие…
– Согласен, согласен на все условия, Глеб Арнольдыч!
– Ты даже не хочешь услышать, что за условие?
– Я вам просто верю.
– Спасибо, но я все же скажу об этом условии. Ты должен бороться со злом. Благодаря этому ты научишься сам слышать мысли.
– Я вас не понял…
– А тут и понимать нечего. Слышать, о чем думают другие, – еще не значит слышать мысли. Я тебе доверяю, Вася, грозное оружие. Ты жизнелюбец и не позволишь себе обратить его во зло. Помни также, что зло для одних становится добром для других.
– О, с этим мне приходилось сталкиваться.
– Быть справедливым под силу не каждому, – Гринко некоторое время понаблюдал за глазами Кукушкина и подошел к своему рабочему столу.
Вася подбежал к учителю и обнял его за плечи:
– Эх, дуракам и пьяницам везет! Делайте из меня что хотите, но я хочу быть сверхчеловеком!
– Вот смотри, – Гринко показал пальцем на маленькую шевелящуюся ампулку в прозрачной целлофановой коробочке. – На этот препарат я ухлопал сорок лет жизни. Достаточно его ввести в твой организм, и ты станешь уникумом. Никто, слышишь, никто не сможет скрыть от тебя свои мысли!
Рядом с ампулкой в коробке лежал миниатюрный шприц, и Вася, с детства панически боявшийся уколов, понял, что вводить чудодейственную жидкость необходимо в кровь.
– А можно, я проглочу? – пролепетал он.
– Глотать нужно две или три дозы, а у меня только одна, – вздохнул учитель и взял в руки шприц. – Здесь, Вася, все абсолютно стерильно…
Кукушкин быстро снял пиджак, закатал рукава и протянул обе руки. Затем закрыл глаза и отвернулся. Больше он ничего не слышал и не видел. Боли не почувствовал, лишь в ушах что-то стрельнуло, и он отчетливо услышал рядом с собой чужие движения и чье-то взволнованное дыхание. Наконец ему показалось, будто Гринко заговорил с ним шепотом:
«Здравствуй, Вася, здравствуй, мой сынок! Я отдал почти всю свою жизнь, чтобы родить тебя!» – подумал Глеб Арнольдович и, увидев понимающие глаза ученика, облегченно вздохнул.
– Здравствуйте, Глеб Арнольдыч, – ответил удивленно Вася. – А мы разве сегодня не здоровались? И почему вы решили, что вы мой отец?