— Но я тебе не дам умереть, я накормлю тебя…
— Спасибо, — почему-то задумавшись, сказал он. Разговор прервался. И возобновился, только когда появилась Дайана.
— А теперь — десерт! Который кто-то очень любит… Интересно, кто?
Юджиния улыбнулась, но мысли ее, казалось, были далеко.
После обеда они пошли в парк, который находился сразу за домом.
— Юджиния, — сказал Александр, — вы не возражаете, если я не буду надевать униформу, пока нет вашего отца?
Она рассмеялась от неожиданности:
— Конечно, нет. Вообще не надевай ее никогда. Он подумал: как все у нее просто, — и первый
раз позавидовал.
Уже стемнело, никакие шумы не доносились в парк, и было тихо. Деревья стояли облетевшие и притихшие. Казалось, что они тоже боялись потревожить тишину. Аллея высоких тополей, то ли еще каких-то чудных деревьев, уходила в даль.
— Завтра я улетаю, — вымолвила Юджиния, — а когда вернусь, я скажу тебе что-то.
Он взглянул в ее глаза и, кажется, впервые, несмотря на темноту, увидел в них необыкновенное. Но ему казалось, что ему показалось.
— Это не очень хорошо, — промолвила она, — но я скажу.
Он машинально взглянул на часы.
— Ты спешишь?
— Нет, это просто так, привычка.
— У тебя есть девочка?
— Простите?
— Девочка. Это не важно, я не должна спрашивать.
Но в ответе себе, скорее, был вопрос — к нему. Он не ответил.
— Пойдем пить чай, мне холодно.
У американцев все связано с едой, питьем, жеванием, с улыбкой подумал он.
Они повернулись и пошли к дому, сверкающему в сумерках, как дворец.
Но это был всего лишь замок.
В ответ на его вопрос Юджиния рассказывала ему о годах, когда она училась в закрытой школе около Йеля, о ее подругах и их приключениях. Потом папа захотел, чтобы последний год она жила с ним, и она приехала сюда. Учиться в той школе, где она учится, простой и не закрытой.
Улетая, она тщательно растолковывала ему, когда она вернется и во сколько ее встретить. Свою подбитую мехом накидку она оставила на переднем сиденье. Подняв накидку, он приблизил ее к лицу, и его обнял тонкий аромат необыкновенных духов.
Как они рано начинают…
В этот уик-энд он успел закончить большой рассказ, который давно висел над душой. А рассказы это как дети: их нельзя заставлять долго ждать. Но когда он перечитал, рассказ ему не понравился, как не понравилось все им написанное.
Он опять вспомнил слова писателя:
«До тех пор пока тебе будет не нравиться написанное тобою, ты будешь создавать. Но как только ты напишешь первое, что тебе понравится, ты закончишься как писатель и никогда больше ничего не сумеешь написать».
Ночью он спал беспокойно, ему что-то снилось, а что — он не мог понять.