– Здравствуй, дорогуша, – сказала Антуанетта, – а где же твоя жена?
– Она не ходит по ночным клубам, – ответил президент Navalis Avaria.
– Кирилл Владимирович, – кокетливо воскликнула одна из девушек, – а правда, что вы женились на чеченке? Говорят, что она вдова боевика и у нее куча детей!
– Она ничья не вдова, – ответил Кирилл, – у нее брат пятнадцати лет и еще мы усыновили двоих мальчиков, которых она воспитывала. Это дети ее троюродного брата.
– Девочки, срочно надо кого-то усыновлять! Растет шанс выйти замуж!
– Зачем мне замуж? – с досадой сказала одна из красавиц, – я еще не развелась.
Она была замужем за президентом крупного инвестиционного банка, который при разводе предложил ей сто миллионов; подлец-адвокат присоветовал ей судиться, имея в виду получить долю. Маша подала в суд и обнаружила, что не только ста, но и десяти официальных миллионов у мужа нет. Сейчас ей грозила пятерка в месяц и жалкий особнячишко на Рублевке.
– А вы, сэр Мартин, еще не устали от жены? – со смехом спросила Антуанетта.
Англичанин поклонился и очень серьезно ответил.
– Нет. Мы очень привязаны друг к другу и встречаемся не реже раза в год. Правда, Дик?
Молодой его спутник, розовощекий и сероглазый, по-детски улыбнулся, и рука его нежно сняла с пиджака сэра Мартина какую-то пылинку.
– О, леди Анна очень приятная женщина, – ответил паренек.
В зеленоватых глазах Водрова взблеснула насмешка.
Вся кровь бросилась Антуанетте в лицо. Водров знал! Водров наверняка знал, и предвкушал, как он над ней посмеется. Черт побери, как честной девушке выйти замуж, когда половина женихов – голубые, а другая предпочитает немытых дикарок!
– Салам, Кирилл!
Антуанетта обернулась, и ее точеная черно-белая фигурка описала круг в умножающих мир зеркалах.
* * *
У входа в зал стояли двое. Тот, кто справа, был совершенно роскошный экземпляр самца. Высокий, белокурый, с правильными нордическими чертами лица и голубыми глазами, похожими на застывшее газовое пламя. Он был одет в черные брюки и черный свитер, вспухавший на боку там, где из-под свитера высовывался кончик кобуры с витым, похожим на телефонный, шнуром.
Такой образчик свел бы с ума сэра Мартина.
Его спутник выглядел, как типичный горец: смуглое, резко выточенное лицо с высоким лбом и небольшим упрямым подбородком, черные волосы и черные донца глаз; узкая, почти девичья талия, накачанные плечи и стальные наручники пальцев. Он стоял, чуть наклонившись вперед, словно волк, готовый вцепиться в горло. Он был даже не худощав, а скорее болезненно худ. Он был ниже белокурой бестии на полголовы и легче на добрых пятнадцать килограмм, но именно от черноволосого исходила какая-то неукротимая, животная энергия, казалось, внеси сейчас в зал счетчик Гейгера, и он зальется щелчками, едва на него посмотрят эти волчьи уголья.