– Собственно, я об этом и хотел поговорить, – внезапно севшим голосом проговорил Кирилл, – видишь ли… Алихан… сейчас здоров. Но при этом типе лейкоза очень высок процент рецидива. Если будет рецидив, ему поможет только пересадка костного мозга. А для чеченца очень трудно подобрать донора, практически невозможно, если речь не идет о ком-то из родичей. В случае рецидива Алихан обречен.
– Мы все в руках Аллаха, – сказал Джамалудин, и лицо его потемнело и замкнулось.
– Послушай, Джамал, – сказал Кирилл, – ты видишь, как я отношусь к этому мальчику. Он для меня больше, чем сын.
– Я чем-то могу помочь?
– Три года назад уже был такой случай, болела чеченская девочка, и ее родичи все сдали образцы. Сдавали даже твои сыновья. От Мадины.
– Амир может помочь Алику? – широко улыбнулся Джамалудин.
– Нет. Это может сделать Булавди Хаджиев.
В кабинете наступила тишина. Чуть потрескивали поленья в камине, да снизу, из гостиной, доносились возбужденные голоса и перестук бильярда.
– И что ты хочешь от меня?
Голос Джамалудина тек легко, как горный ручей по камням. Хозяин республики лежал, расслабившись, в кресле, и белые сильные пальцы перебирали четки.
– Я никогда не обсуждал эту тему с тобой. Скажи, Джамал, – ты считаешь, что это Булавди убил Заура?
– А ты как думаешь?
В том, что случилось после смерти Заура, была некая странность. Она заключалась в том, что родичей Булавди не тронули. Застрелили того придурка, который вздумал приписывать себе теракт. Потерялся еще какой-то парень, по имени Исмаил, – Кирилл слышал разные жуткие слухи. В конце концов взяли даже родичей Максуда, подержали, но отпустили, – а вот родичей Булавди обошли стороной. В республике это объясняли тем, что Джамалудин и Булавди сами были родичами. Ведь Джамал Кемиров был женат на двоюродной сестре Булавди, ближе близкого, и Сапарчи даже как-то съязвил в парламенте, что если Джамал хочет извести своих кровников, ему проще всего начать с собственных сыновей.
– А ты как думаешь?
– Я думаю, что если бы ты думал на Булавди, тебя бы ничего не остановило. Я слышал много раз, как ты бранился на ваххабитов. Но ты ни разу не бранился на Булавди. Ты восхищаешься им даже тогда, когда зовешь его «чертом». И еще я думаю, что Булавди было бы нелегко нанять Максуда, после Белой Речки: ведь всем стало ясно, что Максуд – стукач. Я думаю, что Булавди просто некуда идти. В Лондоне его не примут, потому что он – меченый Красным Склоном, а в Азербайджане его убьют. Здесь ему безопасней, чем где-либо, потому что здесь у него есть нора, оружие и даже немножко денег, а когда он куда-нибудь убежит, то нора и деньги кончатся.