Но прошло шесть лет. Токио ее больше не манил. По крайней мере, она была сравнительно довольна жизнью.
"Лунный свет", — подумала Джоанна, — тоже очаровал Марико. Что он — главный интерес в ее жизни, так же верно, как и то, что он — единственный интерес в моей".
Кроме того, между ними возникла внезапная сестринская привязанность и участие друг в друге. Друзей они заводили одинаково нелегко. Марико была сердечная и очаровательная, но на удивление робкая для женщины, работающей в ночном клубе в Гайоне. Ее имидж был некая спокойная, замкнутая, тихо говорящая, держащаяся в тени японская женщина другого века. Джоанна была противоположностью Марико в темпераменте, живая и открытая. Она легко сходилась почти с любым, но ей было трудно переступить ту черту близости, что превращала знакомого в друга. Потому что дружба давалась ей нелегко, она делала все, чтобы удержать Марико. Она возлагала на эту молодую женщину все возрастающую долю ответственности в управлении "Лунным светом", ежегодно увеличивала ей жалование, и Марико отплачивала за это упорным трудом. Не договариваясь, они решили, что расставание было бы как не желательным, так и не нужным для них.
"Но почему Марико? — Джоанна стала размышлять. — Из всех людей я могла бы выбрать самого лучшего друга, но почему ее? Ну... потому что я абсолютно уверена, что Марико никогда не будет назойливой и никогда не будет слишком сильно интересоваться мною".
Так думала Джоанна, восхищенно глядя на Марико. И не понимала себя. Что Марико могла выяснить? Что было такого, чтобы скрывать? У нее не было секретов. Держа стакан хереса в руке, она вышла из-за стойки и села на табурет.
— Тебе опять приснился тот кошмар? — спросила Марико.
— Всего лишь сон.
— Кошмар, — настаивала Марико, — тот самый, что приходил к тебе уже тысячу раз?
— Две тысячи... три. Я разбудила тебя?
— Было хуже, чем обычно.
— Нет, так же, как всегда.
— Ты думаешь, что я тебе поверю?
— Ну, хорошо, — сказала Джоанна. — Это было хуже, чем обычно. Извини, что разбудила тебя.
— Я беспокоюсь о тебе, — сказала Марико.
— Нет нужды беспокоиться. Я крепкая.
— Ты видела его опять... человека с металлическими пальцами?
— Я никогда не видела его лица, — устало сказала Джоанна. — Я вообще никогда ничего не видела, кроме его богомерзких пальцев — или, по крайней мере, это все, что я могу вспомнить из виденного. Мне кажется, что это больше, чем просто ночной кошмар, хотя он никогда не остается со мной, когда я просыпаюсь. — Она вздрогнула и отпила немного хереса.
Марико тихонько дотронулась до плеча Джоанны: