Надеялись и остальные. Возвращения Хермода ждали настороженно. Но уже издали, по радостно взлетевшей в воздух шляпе и скорых, чуть не вприпрыжку, шагах Хермода можно было догадаться, что тот несет хорошие вести. Асгард отвечал приближению аса восторженным воплем. Однако даже самые быстроногие юноши небесной обители не смогли обогнать Фригг.
– Что? Не томи? – выдохнула, не отдышавшись, богиня.
Хермод отвечал:
– Правительница Хеля согласилась отпустить душу Бальдра! – и толпа взревела вновь.
– Но, – призвал Хермод к тишине, – тут условие!
– Какое? – сжалось сердце у Фригг.
– Ей нужно золото? – вызвался Один, бросая на мостовую связку ключей от сокровищниц Асгарда.
– О, нет, – качнул головой Хермод, – в царстве мертвых золото ни к чему. Там обитают бесплотные тени, далекие от наших забот. Многие даже счастливы, избавившись от немощной и изъеденной болезнями телесной оболочки. Хель требует иное. Не верит она, что Бальдр – потеря невосполнимая, что все миры пространства придут в неописуемый крах, если юный бог не вернется.
– И что? – чуяло сердце недоброе. Будь ее воля, Фригг своими руками бы разорвала старуху Хель.
Хермод докончил:
– Хель вернет похищенную жизнь Бальдра, если все асы, ваны, люди, словом, весь мир будет оплакивать его гибель. Неслыханное дело – возвращаться из царства мертвых. Неслыханное и условие поставила правительница Хеля.
– Посмотрим, – хищная усмешка исказила черты лица богини. – Если кому приказ Хель не по вкусу, они умоются кровавыми слезами.
И разослала во все земли гонцов.
Люди и ваны искренне жалели юного бога света. Знали, в царстве Бальдра никогда не случалось злодейств. Ни обида, ни злость, ни убийство не заглядывали через крепостные стены Брейдаблика – владений Бальдра.
Конечно, находились и такие, кому легче отрезать себе мизинец, чем выжать слезу из сухих глаз, тогда в ход шли растертые листья лука и дикого чеснока.
И миры огласились вселенским плачем и стенаниями. Рыдали женщины, кто жалея Бальдра, кто оплакивая собственный ворох несчастий. Утирали слезы воины, глядя на подрастающих сыновей – им скоро уступать место в боевой дружине, скоро в другие руки передавать меч и копье.
Захлебывались в рыданиях молоденькие девушки, легкие и на смех, и на слезы.
Плакали несмышленые младенцы лишь оттого, что видели и слышали слезы баюкающих их матерей.
Только до пещеры в горах, где, никому не ведомая, обитала изгнанная из Асгарда валькирия, приказ Хель не дошел. До Йоханны вести и звуки стороннего мира доходили лишь с редкими посещениями аса Локи. А он-то и не собирался делиться с валькирией новостями, касавшимися Фригг и ее забот.