Бароновский же племяш помалкивал, храня выражение аристократически надменное и даже чуточку насмешливое, например, как будто он знал, что последние три дня Сергей не менял носки. Впрочем, и Рокки Бронко принадлежал к хорошо известному Пеплу типу цыган — свято верящих в свою национальную исключительность. Мол, я — рома, и, значит, я лучше тебя, а иначе и быть не может. С Пеплом он держался вполне дружелюбно, но в случае чего, ясное дело, пырнет Сережку захалявным ножиком без всяких душевных мук и нравственных терзаний. Подобная огнеопасная ситуация Пепла нисколько не смущала и не беспокоила.
Мир, в котором Пепел обитал, всегда, ежеминутно готов был его прикончить. Если бы Сергей Ожогов желал иного, то давно бы поменял свою жизнь на тихое, мирное прозябание, допустим, в роли управдома или депутата муниципального округа.
За десять минут до отчаливания прибыло несметное количество машин и цыган. Автомобили мигом организовали пробку у въезда на причал, некоторые бодали друг друга, сминая бамперы. Но это не вызвало ссор — слишком все торопились на теплоход. А гвалт стоял — словно бешено ревели тысячи футбольных болельщиков. Рев, мычание, бульканье, кашель — это было непрерывное кипение звуков, будто варился непомерный котел каши.
— Что-то знакомая карточка вон у того, который чапает по трапу в зеленой рубахе, — кивнул, облокотившись на перила фальшборта, Пепел.
— Певец из группы «Вице-премьер», — в голосе Рокки Бронко проскочило легкое презрение. — Из артистических цыган.
— Он нам споет?
— Он нам сыграет. В карты.
— Кто бы мог подумать, — удивился Пепел.
Поглядев еще немного на пеструю цепочку, поднимающуюся наверх, Сергей пофланировал вдоль борта.
— Ты от нас не отходи, — посоветовал Рокки Бронко, догнав Пепла и положив ему руку на плечо. — Пока ромалы не привыкнут к твоей личности, могут возникать недоразумения.
А племяш вдруг рыгнул запахом кильки в томате. Нет, это не была случайная отрыжка, это было заранее обдуманное громкое и продолжительное рыгание, в которое смуглян вложил чисто восточный пыл. Типа, показал Сергею, чего тот стоит. Замер и впился в Пепла взглядом антрацитовых очей, словно хотел убедиться, что подконвойный осознал свое ничтожество. Но Пепел демонстративно не заметил актерский этюд племяша. Не стал Пепел и спорить с Рокки, дескать, что-что, а недоразумения он разрешать умеет, всю жизнь их разрешает направо и налево. Все равно не отстанут.
Дошли до кормы. Там на скамейках с видом на бурунчик сидела и хохотала, хватаясь за животы, группка из пяти молодых цыган. Мимо Пепла со товарищи на корму прошли еще трое. Один пожилой цыган с выбритым лбом и роскошной косицей, в полувоенном френче и хромовых сапогах, и двое цыган помоложе, судя по схожести в лицах, его сыновей.