На первый вопрос он ответил отрицательно, что-то вроде: «Я не знаю» или: «Я его не узнал».
– Где ты, черт возьми, увидел такой ответ в этом «днрк»? – изумленно спросил Гюнвальд Ларссон.
Рённ покраснел и заерзал на стуле.
– А и в самом деле, как ты пришел к такому выводу? – спросил Мартин Бек.
– Не знаю, – сказал Рённ. – Мне так показалось.
– Ага, – сказал Гюнвальд Ларссон. – А дальше?
– На второй вопрос от ответил довольно четко: «Самалсон».
– Я слыхал. Но что он имел в виду? – спросил Колльберг.
Мартин Бек потирал кончиками пальцев виски.
– Или Самуэльссон, – молвил он задумчиво. – Или Саломонссон.
– Он говорит «Самалсон», – настаивал Рённ.
– Правильно, – согласился Колльберг. – Но такой фамилии нет.
– Проверим, – сказал Меландер, – может, и есть. А тем временем, думаю, надо послать ленту на экспертизу. Если наша лаборатория не справится, можно связаться с радио. Их звукотехники могут выделить каждый звук.
– Это хорошая мысль, – согласился Мартин Бек.
– Но прежде сотри к дьяволу этого Улльхольма, – сказал Ларссон.
Зашел Эк, задумчиво поглаживая свою седую голову.
– Что там? – спросил Мартин Бек.
– Газеты обвиняют нас в том, что мы до сих пор не поместили портрета неопознанной жертвы.
– Ты сам знаешь, какой вид имел бы тот портрет, – сказал Колльберг.
– Знаю, но…
– Постой, – сказал Меландер. – Можно дать описание. Возраст – тридцать пять – сорок лет, рост – метр семьдесят один, вес – семьдесят килограммов, сорок второй размер обуви, глаза карие, волосы темные. Шрам после операции аппендицита. Шрам от какой-то давней раны на запястье…
– Я пошлю им это описание, – сказал Эк и вышел.
Минуту все молчали.
– Фредрик пришел к одному выводу, – сказал наконец Колльберг. – Что Стенстрём сидел в автобусе уже до остановки Юргордсбру. Следовательно, он ехал из Юргордена.
– Что же он там делал? – удивился Гюнвальд Ларссон. – Вечером и в такой дождь?
– Я тоже пришел к одному выводу, – сказал Мартин Бек. – Что он, наверное, не знал той медсестры.
– Рённ также пришел к одному выводу, – сказал Гюнвальд Ларссон. – Что «днрк» означает: «Я его не узнал». Уже не говоря о каком-то типе по фамилии Самалсон.
Это было все, что они выяснили до среды пятнадцатого ноября.
На улице шел снег, мокрый, хлопьями. Уже совсем стемнело.
Разумеется, человека по фамилии Самалсон не оказалось. По крайней мере, в Швеции.
В четверг они вообще не узнали ничего нового.
* * *
Инга стояла в дверях спальни в измятой ночной рубашке с полосами от подушки на лице.
– Мартин! Ты так кашляешь и шмыгаешь носом, что можешь всех в доме разбудить, – сказала она.