— Мистер Заки, вы представляете себе, что такое социапатический абсцесс?
— Нет, — признался Рубен.
— Так я и знала, — произнесла Лола, и в уголках ее рта залегли скорбные складки.
Не зная, что еще сказать, Заки молчал. Мерное пощелкивание за дверью продолжалось. Рубен посмотрел на часы — он сидел в приемной полчаса и уже начинал злиться.
— Мистер За-ки-и… — пропела Лола.
— А? Что? — очнулся Рубен и потер глаза. — Ой, извините, кажется, я уснул.
— Ничего страшного, мистер Заки. Такое случается. Надеюсь, вам приснилось что-то приятное?
Рубен посмотрел на стул, стоявший возле секретарского стола, а потом перевел взгляд на улыбающуюся физиономию Лолы.
— О да, мисс Лола, это был приятный сон.
— Вы слышите? Косточки щелкают значительно реже.
— Это хорошо? — спросил Рубен.
— Это означает, что час вишневого пирога заканчивается. Последние косточки мистер Журден бросает особенно тщательно.
— Ага, — понимающе кивнул Заки.
Спустя три минуты директор Журден вышел в приемную и, не говоря ни слова, положил на стол секретарши листок с цифрами.
— Так-так, — сказала Лола, изучив цифры, — не то чтобы очень, но определенная динамика прослеживается.
— Не просто динамика, а какие-то даже спазматические импульсы, — уточнил Журден.
— Да, именно спазматические импульсы, — кивнула Лола, — однако продолжающие общую тенденцию и не выходящие из поля допустимых погрешностей.
— М-м-м… пожалуй, — согласился директор Журден и в этот момент увидел Рубена Заки. — О, у нас посетитель! Вы ко мне?
— Да, сэр, к вам.
— Отлично. А вы кто, простите?
— Это шеф экономической безопасности мистер Рубен Заки, — представила Рубена Лола.
— О, мистер Заки, — Журден шагнул к Рубену и пожал ему руку. — Очень приятно. Жаль, что не имел чести познакомиться с вами раньше. Так какое у вас ко мне дело?
— Я принес доклад. У нас есть основание полагать, что…
— Постойте-постойте, но ведь всеми этими делами занимается Брайтон, — вспомнил директор Журден. — Да, точно, Брайтон. Идите-ка вы к нему, дорогой мистер Заки.
— Это невозможно, сэр, поскольку мистер Брайтон умер.
— Ну это же чепуха, я только сегодня разговаривал с ним по телефону.
— Утром он был еще жив, сэр, и умер как раз в тот момент, когда я сидел в его приемной.
Повисла пауза, после которой Журден произнес трагическим голосом:
— Еще один сгорел на работе. Грэм совершенно не щадил себя.
— Это точно, — подтвердил Заки.
— Лола, — повернулся Журден к секретарше, — это хорошо, что вы сегодня в трауре. Это очень кстати.
— Черный — мой любимый цвет, — пояснила секретарша.
— Отличный выбор, — похвалил Журден, — черный цвет даже живого человека делает элегантным. А почему вы пришли ко мне, а не к Парризи? — неожиданно спросил он.