Конечно, было бы самым пустым тщеславием приписывать эту случайность какому-нибудь другому обстоятельству, кроме нашего одновременного пребывания в унылом отеле маленького городка, где еще сохранился так давно уже вышедший из моды обычай «общего стола». Случайное соседство и перспектива курить сигару в одиночестве побудили Вас, без сомнения, обратиться ко мне с несколькими вопросами. Ваша снисходительность была столь велика, что Вы не остались недовольны моими ответами, и таким-то образом между одним из Сорока и скромным страховым инспектором образовалась мимолетная связь, о которой у меня останется неизгладимое воспоминание. Отныне этот маленький сонный городок Мениль-сюр-Тарв всегда будет присутствовать в моей памяти, потому что я обязан ему одною из самых приятных встреч в моей жизни. Я должен, однако, прибавить, что милостивый интерес, которым пожелал почтить меня автор «Провинциалки из провинции» и «Этих людей», относился не столько к случайному соседу за столом, каким я был для него, сколько к инвалиду войны, пустой рукав которого показался Вам достаточно вескою рекомендациею. Ваша отеческая заботливость была так велика, что я не мог не рассказать Вам, что рана моя была получена в одном из сражений, следовавших за победою на Марне и служивших ее завершением. Простое упоминание об этой ране не удовлетворило Вашей симпатии, Вы захотели узнать обстоятельства, при которых она была получена, и Ваша настойчивость побудила меня рассказать Вам о лечебном заведении доктора Брюно. Это лечебное заведение, досточтимый и дорогой мэтр, возвращает нас к теме моего письма.
В самом деле, — как я уже сообщал Вам в день нашей встречи за table-d'hote'ом гостиницы «Мир», в маленьком городке Мениль-сюр-Тарв, который, замечу в скобках, кажется, создан для того, чтобы служить рамкою одного из Ваших романов, — когда разорвавшийся снаряд ранил меня, убив рядом со мною двух моих солдат, и принудил меня отказаться от командования моим отрядом, я был перенесен в походный госпиталь, размещенный в постройках, которые были заняты раньше клиникою доктора Брюно. Впрочем, эти постройки были в довольно плохом состоянии и потерпели значительные повреждения, ибо уже в самом начале немецкого наступления подверглись серьезной бомбардировке с вражеских аэропланов. Понятно, больные не были пощажены. Правда, была предпринята их эвакуация, но она оказалась нелегкой операцией. Вообразите себе любопытное зрелище, какое должна была представлять эта колония помешанных, маньяков, неврастеников. В довершение невзгод эти несчастные были застигнуты аэропланами и обильно политы пулеметным дождем. Мой друг, подпоручик Гютэн, был свидетелем этой бойни. Он видел придорожный ров, весь наполненный растерзанными трупами. Но оставим этих несчастных и возвратимся в заведение доктора Брюно, где я, жестоко страдающий от своей раны, не без удовольствия принял предложенные мне заботы и постель.