Существуют сотни подобных записей. Некоторые из них спустя четыре года будут опубликованы, сначала в частном порядке, потом – в “Simon and Schuster” под заголовком “The Lords: Заметки видения”. Когда Джим учился в УКЛА, эти записи были сделаны как работа по киноэстетике. Он ещё не мог делать фильмы, но думал и писал о кино как об искусстве. “Привлекательность кино – в страхе смерти”. Страницы его записных книжек заполнены мыслями о кино, многие из которых он позаимствовал у Джона ДеБеллы.
На соседних страницах Джим добивался ясности. Образы чуда, неистовства секса и смерти тёмной рекой проходят сквозь его записные книжки. Кеннеди был убит “вредоносным наблюдением” снайпера, а Освальд нашёл убежище “и был уничтожен в тёплой, тёмной, молчаливой утробе материального театра”. Благодаря Эдипу появилось следующее: “Вы можете смотреть на вещи, но не пробовать их на вкус. Вы можете ласкать мать только глазами ”. Это, казалось, было больше того, что он видел, больше, чем он испытал, больше, чем написал, – но чем больше он писал, тем больше, казалось, он понимал.
Конец 1964-го года. После исторического плавания в Индийском океане с целью демонстрации силы и участия в инциденте в Тонкинском заливе во Вьетнаме, капитан Моррисон прошёл своё последнее офицерское боевое учение на “Bon Homme Richard” (он всегда выигрывал сражения), передал авианосец другому капитану и стал готовиться к очередному переезду, на сей раз в Лондон, где он должен был служить во флоте Американских военно-морских сил в Европе. Но сначала он должен был съездить на Западное побережье, чтобы провести короткий отпуск с семьёй. Джим провёл дома Рождество, а затем его семья отправилась к родственникам во Флориду. Это был последний раз, когда Джим видел своих родителей.
Январские дожди пошли на убыль, и студенты киношколы начали собираться в ”Gypsy Wagon”* [*"Цыганский вагон"] – маленькой закусочной на колёсах неподалеку от одноэтажных домиков киношколы. Там, смешиваясь со студентами-музыкантами и художниками, Джим и многие из его однокурсников показывали то, что один из них стал называть “нищетой и блеском киношколы” – обучаясь в школе, они прилагали максимум усилий, скрывая свою бездеятельность под маской развязности и хвастовства. По пути в класс Джим прогуливался вдоль забора с истошными криками и воплями и покрывал стены мужской уборной едкими надписями, по проходам театра, где проходили просмотры, он катал пустые винные бутылки. Затем начались классические истории, в фокусе которых чаще всего находились наркотики, нагота или безрассудство. Сложение всех этих трёх составляющих привело Джима к тому, что однажды он напился пьяным и в полночь взобрался на одну из университетских башен, чтобы раздеться и сбросить вниз одежду.