Торговец плотью

Тони увидел девушку, когда она выскочила из дверей «Зеленой комнаты» и зашагала по Сатер-стрит в противоположную от него сторону. Что-то в ее облике пробудило у него смутные воспоминания, и он медленно последовал за ней, наблюдая за колыханием черной юбки над ее приятно округленными икрами и плавным игривым покачиванием ее соблазнительных ягодиц. Девушка вдруг остановилась и прикурила сигарету, повернувшись к нему вполоборота, и в свете уличного фонаря он разглядел ее юное личико, пухлые алые губы и прямые темные брови. И Тони вспомнил — Мария, Мария Казино.

Они практически выросли вместе в Сан-Франциско, на Говард-стрит. Тони ухмыльнулся, вспомнив, как в первый раз — ему было всего тринадцать, а ей четырнадцать — они с Джо и Уайти Коваксом затащили Марию в дом Ковакса, когда там не было его родителей. Случилось это приятное приключение семь лет назад. Пути их разошлись, и, насколько Тони помнил, последний раз они виделись где-то года три назад. Он оглядел ее с ног до головы своими узкими глазами. Черт, в то время она еще не была такой фигуристой и привлекательной, как сейчас.

Мария стояла примерно в десяти футах от входа в «Зеленую комнату», попыхивая сигаретой. Тони не сводил с нее глаз, проходя мимо дверей, и поэтому не заметил вывалившегося на улицу качающегося амбала, пока тот с размаху не врезался в него. Тони резко дернул головой, раздраженно глянул на пьяного, но ничего не сказал и пошел дальше. Парень схватил его за руку.

— Эй! — прорычал он. — Поосторожней!

Мария повернулась и поспешно зашагала в направлении к Пауэлл. Тони смерил взглядом пьяного — около шести футов ростом, массивный, с опухшим красным лицом. От него несло пивом и виски.

— Отпусти-ка руку, — спокойно сказал Тони. — И убирайся, ты, пьянь рваная!

Парень не отпускал его и злобно, нарываясь на скандал, рявкнул:

— Шпана проклятая! Смотри, куда прешь! Сукин сын, разуй…

В свои двадцать Тони дорос до пяти футов десяти дюймов, а его вес был сосредоточен в основном в крепких мускулистых руках и ногах и в мощных плечах. Тони уперся раскрытой правой ладонью в грудь пьяного, ухватил его за пиджак, белую рубашку и узкий галстук и с легкостью притянул к себе массивного и явно тяжелее его мужика. Он не произнес ни слова, но его глаза сузились в щелочку, а губы сжались в тонкую твердую полоску. Ярость охватила Тони, у него возникло сильное желание врезать ублюдку как следует, а то и надраить его красной мордой шершавый тротуар.

Его намерение явственно проступило в выраженном лице, губах и глазах, в набухших желваках тяжелой челюсти. Очень тихо, но жестко Тони произнес хлесткую, как удар, фразу. У пьяного плеснулся в глазах страх, и он отнюдь не воинственно забормотал: