Пчелкина засмеялась и стряхнула с плеча одно из насекомых.
– А как же Ева, – спросил Виктор, – так и останется с шерстью на теле?
Девушки замялись.
– Надо бы и ей выдать, – сказала Лариса, – может быть, конечно, полковник будет любить ее и с растительностью на теле… Кто знает?
– Подождите, я сейчас, – сказал Виктор и побежал в одну из комнат, давя ногами мозго-едов, которых становилось все больше и больше. Вода тоже постепенно прибывала. Через минуту Коршунов вернулся с обычным граненым стаканом в руках.
– Давайте делать раствор, – сказал он.
Дрожащими руками Лариса покрошила половину обмылка в стакан и зачерпнула воду из шахты лифта. В свете фонарика было видно, как красные кусочки окутывает красное сияние и они тают в воде, окрашивая жидкость в цвет крови.
– Пей, – сказала Лариса Комиссарову, когда раствор был готов.
Степан хлебнул, чуть не подавившись от волнения, и отстранился.
– Теперь ты, – сказала Ильина Коршунову.
– Спасибо, – кивнул он и сделал глоток.
– Ты будешь? – спросила Ильина Соню. Она до последнего не верила, что Пчелкина рискнет расстаться со своей искусственной красотой.
– Да, – храбро сказала Сонечка и отпила глоток кровавой жидкости.
– Вот и все, – сказала Лариса, переворачивая стакан донышком вверх. Драгоценная жидкость полилась на пол и смешалась с водой, в которой бегали насекомые.
– А ты? – воскликнула Соня. – А как же ты? Так и останешься трехметрового роста?
– Да, – кивнула Ильина, – должна же я как-то загладить свою вину.
– Это не ты виновата, а Утюгов! – рассердился Виктор. – Давай делай еще раствор и пей!
Но Лариса снова покачала головой.
– Из второй половины надо сделать слабый раствор, налить его в пульверизатор и распылить с вертолета над лесом, – сказала она. – Возможно, это поможет остановить распространение мозгоедов.
– А потом я сделаю еще пару обмылков, и Ларисе точно достанется порция. Хоть это будет и не скоро, – прозвучал хриплый голос.
Все повернулись, охнув от удивления. Вместо пса на площадке стоял обнаженный невысокий коренастый мужчина с веселыми глазами.
– Степан Федорович! – воскликнули все хором.
– Доброе утро, – улыбнулся бывший директор, а потом повернулся и посмотрел на шахту лифта. – Я думаю, пора выбираться отсюда. Нас ждут великие дела.
Тем временем раствор обмылка быстро перемешивался с водой, льющейся из подвала, и его действие ширилось, охватывая все новые и новые толпы насекомых.
Ева с трудом открыла глаза. Прямо перед ее лицом молоденький фельдшер с серьгой в ухе держал в руках медицинские щипцы с полудохлым мозгоедом. Насекомое вяло шевелило четырьмя оставшимися лапками. Превозмогая боль в голове, Ершова осмотрелась. Она лежала на бетонных плитах двора института. Светило яркое утреннее солнце, дул приятный ветерок. Вокруг сновали какие-то люди, некоторые были в военной форме, некоторые – в белых халатах.