«Блин, – подумал Овчинников, стоя под проливным дождем, – ну что я так беспокоюсь о ней! Она же убийца, смерть – это ее профессия. Все равно она когда-нибудь засыпалась бы. У нас сделка – деньги в обмен на жизнь Утюгова. Я честно предупредил ее о риске».
Он и сам не понимал, почему ему было так важно, чтобы Лиза вернулась с этого задания живой и здоровой. Какое-то предчувствие, высшее знание, гнало его вперед, навстречу резкому повороту в судьбе.
«Все ясно, – Рязанцев с силой стукнул кулаком о руль. – В НИИ появилась новенькая – молодая наивная девушка, и Ева бросилась ее защищать. Иначе что могло внезапно случиться после двух месяцев спокойной работы?! Теперь же все совпадает – юная подруга Овчинникова наломала дров в попытке добыть средство для уменьшения его члена и тем самым сорвала Еве расследование, подставив ее под удар».
Товарняк наконец проехал мимо. Сразу стало тихо.
– Поехали, – махнул Рязанцев рукой Богдану. – Надо их спасать. Не будем терять времени. Как бы там ни сложились обстоятельства, в том, что происходит, виноваты не мы и не наши девушки, а та околонаучная банда, которая набивает карманы, проводя бесчеловечные эксперименты.
Еще через несколько секунд «УАЗ Патриот» цвета «баклажан» и черная «Тойота Лендкрузер» проехали под начавшим приподниматься шлагбаумом и помчались на юго-запад.
Алексей Гришин, уныло волочивший по полу свои огромные ноги, похожие на лыжи, остановился и заглянул в пустую лабораторию, в которой обычно работали Ева Ершова и Лариса Ильина. Девушек в комнате не было. Гришин пожал плечами и хотел было пройти мимо, когда заметил на полу помещения яркие желтые пятна. Алексей зашел в лабораторию, внимательно глядя по сторонам. На столе, возле клетки с крысами, лежали осколки пробирки. Молодой человек хотел было выйти назад в коридор, когда заметил, что крысы тоже испачканы желтой жидкостью. Животные вели себя вяло, их глаза лихорадочно блестели.
– Что тут случилось? Где Ершова и Ильина? Почему пробирка разбита?
Он наклонился и внимательно посмотрел на грызунов.
– Судя по всему, это был раствор рестриктазы, – пробормотал он. – Если я прав, результат может быть непредсказуемым. Их всех надо уничтожить, – озабоченно пробормотал Гришин и вышел из лаборатории, передвигаясь со скоростью улитки.
Увидев, что человек ушел, самая крупная крыса встала на задние лапы и просунула в щель дверцы переднюю, пытаясь откинуть замок когтями. Зверек шатался от слабости, его дважды рвало, но ненависть к двуногим в белых халатах и желание жить оказались сильнее. Что-то щелкнуло, и замочек откинулся вверх. Самая крупная крыса выползла на стол, с трудом переставляя лапы. За ней потянулись другие грызуны.