– Зачем? – инстинктивно она понимала, что перед ней человек, который ничего не делает без определенной, цели.
– После сегодняшнего путешествия я конечно, не вправе озадачивать вас какими бы то ни было проблемами, предварительно хорошенько не накормив. В конце концов, Элизабет-Лейк имеет репутацию гостеприимного города. И я могу предложить вам теплый очаг и хороший обед.
В свое время ей не раз предлагали деньги, чтобы получить место в гостинице, когда не было мест, или приобрести билеты на концерт, когда они были распроданы. Но впервые ей предлагали в качестве взятки тепло и пищу. Это показалось ей забавным, и она спросила с усмешкой:
– В каком-нибудь ресторане? – Где-то внутри она слышала голос отца: «Не позволяй ему вскружить тебе голову. Охлади свой пыл, держи все под контролем».
– У меня дома, – сказал он, – Не в ресторане.
У него дома. В его голосе не было ничего вызывающего, и все же на секунду в ее воображении всплыли образы… Его рука, ласкающая строгие контуры ее лица, заставляющая тело трепетать… он дотрагивается своими губами до ее прикрытых век… и эти губы вдруг становятся такими нежными, когда, приблизившись, хотят завладеть ею… Нет!
Сара почувствовала, как у нее вспыхнуло лицо. Она резко отвернулась, бросив взгляд на картину, где было изображено тихое озеро, окруженное по-осеннему золотым лесом. За ее спиной вскочила на ноги собака.
– Лежать, Кэси!
Сара облизнула внезапно высохшие губы и спросила, не оборачиваясь:
– Так выглядит ваше озеро осенью?
– Да, это оно.
Казалось, не его голос заставлял вибрировать каждую клеточку ее тела, а что-то необычное в ней самой. Что же с ней произошло, откуда эти странные образы, от которых сжималось сердце и лицо краснело, как у семнадцатилетней девчонки? Может быть, дело все-таки в нем… не в ней… Просто потому, что он такой мужественный, сильный и это суровое место его дом?
Она взглянула на него: он улыбался и его лицо стало совсем другим.
– Не волнуйтесь, собака будет хорошо себя вести, – пообещал он, – у Кэси мягкий характер.
Кэси замахала, как веником, своим огромным хвостом, услышав собственное имя. Сара посмотрела на нее. «Мягкий характер», что-то не верится. Такой же, как у хозяина?
Каким бы Алекс Кэндон ни был, но только не слабохарактерным. Хозяин и его собака, оба, были огромными, сильными и немного пугающими. Что касается собаки, Сара понимала, отчего ей было страшновато: эти огромные клыки… А человек… что ж, наверное, дело было не в нем, а в том месте, где он жил. Сара привыкла к своему мирку, в котором чувствовала себя в безопасности рядом с любыми мужчинами. Она привыкла к Брэнде, работающей за стеной, к залу, забитому посетителями ресторана. И уж никак не к мужчине, говорящему «у меня дома» и обещающему хорошее поведение его собаки, не обмолвись ни словом о своем собственном. Одному Богу известно, сколько времени прошло с тех пор, как она оставалась вдвоем с мужчиной, особенно незнакомцем.