«Если бы у меня сейчас была моя братва восемнадцатого года!.. Показал бы я этому Врангелю с его танками, что такое матросская атака. Это, доложу я вам, номер!»
С этими мыслями Кудряшов погрузился в сон.
На следующее утро, захватив с собой вещевой мешок и распрощавшись с товарищем, Кудряшов вышел из вагона. На вокзальной площади его окружили торговки. На этот раз он купил жаркое у бойкой старушки с живыми веселыми глазами. Жаркое оказалось еще вкуснее вчерашнего. Кудряшов ел стоя. Старушка заметила:
— Смотри, сынок, подавишься.
— Тороплюсь, мать, у меня спешное дело.
— Ужли так рано утром и уже спешное?
— Спешное, я тебе говорю. Мне надо Врангелю сегодня же всыпать горячих. Если не поспешу, могу опоздать.
— Когда же это кончится, батюшка мой? Когда вы людей убивать перестанете?
— Разве они люди? — спросил Кудряшов серьезно.
— А то кто же?
— Белогвардейцы! — рявкнул матрос и скорчил такую страшную рожу, что старушка присела, закрывая лицо поделом юбки.
В штабе Кудряшов разыскал вчерашнего сотрудника и спросил, как обстоит дело с его назначением.
— Агитационный отдел, второй этаж, двадцать первая комната, — ответил тот коротко.
Кудряшов бросился наверх, шагая через три ступеньки. По вдруг остановился и прижал руку к бешено бьющемуся сердцу.
— У, паршивое, — вздохнул он сердито. — Как ослабело. А ну-ка, подтянись, ведь мы на фронт едем. — И уже медленно стал подниматься на второй этаж.
В двадцать первой комнате было большое оживление. Вот и нужный стол. Сотрудник, пожилой человек в потертой кожанке, переспросил:
— Кудряшовв Алексей Никитич?.. Вот ваши документы.
— А назначение?!
— Тут указано, — и, подняв на лоб очки, посмотрел на матроса. — Задание очень важное, требует большой осмотрительности. Мы тут о тебе долго рядили и назначили тебя, дорогой товарищ Кудряшов, комиссаром одной из отправляющихся на фронт актерских трупп, иначе говоря — театра. Задачка, я тебе скажу, не легкая. Культуры требует. Под твоим началом будет почти одна интеллигенция. Так-то.
Кудряшов не верил своим ушам. У него пересохло в горле. Товарищ, вероятно, шутит? Труппа, театр… и он — комиссар? Как же это так?
Но старик не улыбался, а наоборот, серьезно, даже азартно пустился в пространные объяснения: труппа — это очень большое культурное дело. Кудряшова ждет ответственная задача, роль агитации имеет решающее значение в подготовке к бою…
У Кудряшова больно сжалось сердце.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил он еле слышно.
И вдруг заорал:
— Что это?! Издевка или глупая шутка?!
В агитационно-пропагандистском отделе политуправления штаба фронта уже привыкли к подобным скандалам, но на матросский рев народ сбежался со всех концов, и кто его знает, чем бы все окончилось, если бы не помешала физическая слабость Кудряшова.