– Кто мог сделать это?
– Ты спрашиваешь меня? Я скажу, что это сделал Ник. И я отказываюсь допустить, что это мог сделать кто-либо другой, кроме этого футболиста. – Она подчеркнула слово «футболист», как будто оно означало крайнюю степень деградации. – Ник приехал из-за отца. Но я придумала, как его прогнать.
– И как же? – спросила Джессика, стараясь не выдать себя голосом.
– Я настою, чтобы Майкла передали из больницы на мое попечение. Я перевезу его сюда, и Ник не сможет его видеть.
– Вы не позволите Коулу видеться с отцом? – Джессика оглянулась на Марию. Та качала головой и смотрела в пол.
– Присутствие Ника не принесет Майклу ничего хорошего. Скорее наоборот. И как только Ник поймет, что не может видеть отца, он уедет. Так я избавлюсь от вето. – Изабелла встала. – Мария, принеси мои зеленый шерстяной костюм. Я еду в госпиталь.
Мария кивнула и вышла из комнаты.
– Да, Джессика, – добавила Изабелла. – Благодарю, что помогла вчера Шон с покупками.
Френк говорит, что она выглядела вполне прилично.
– Она выглядела прекрасно. Вы должны ее увидеть, миссис Каванетти.
– Я признательна тебе за труды. А теперь извини, я должка одеться.
Джессика вышла из дома. Она медленно дошла до небольшой часовни, которую построил Майкл Каванетти за много лет до ее рождения. Джессика взглянула на часовню и решила войти. Она была обеспокоена решением Изабеллы забрать мужа домой и лишить Коула возможности его видеть. Ей надо было подумать, и часовня была наиболее подходящим местом для этого.
Она открыла тяжелую деревянную дверь и вошла в маленькую оштукатуренную часовню. В дальнем конце, над алтарем, было стеклянное окно, с изображением святого Бенедикта, что-то записывающего в книгу. Ей всегда нравилось доброе выражение лица святого, в детстве она думала, что это Христос, пока Мария не поправила ее. Мария кудахтала над недостатками религиозного образования Джессики, заполняя пробелы в нем.
Майкл Каванетти построил часовню в память о брате, который был священником в Италии и погиб во второй мировой войне. Джессика смотрела на стеклянный ящик, в котором лежали одеяние, капюшон, пояс и четки брата Майкла – символ разрушенных надежд и разбивающей сердца трагедии. Стеклянная рака всегда значила для Джессики больше, чем все остальное убранство часовни.
Джессика обошла боковой придел и села на скамью слева. Она закрыла глаза и дала покою овладеть собой. Как может Изабелла быть такой жестокой к Коулу? Чем Джессика может помочь ему? Должна ли она вмешиваться в дела Каванетти.
Странное чувство овладело ею, оно было сильным и неожиданным, и как будто говорило, что она права, если попытается помочь Коулу. Она почувствовала себя плывущей по волнам мира и справедливости.