Джессика открыла глаза от удивления и увидела солнечный луч, пробивающийся сквозь желтое стекло окна, обливающий ее светом и теплом. Это и был ответ. Это было видение. Она улыбнулась собственной глупости. Ее ответ пришел от солнца, а не от высших сил.
Она поднялась как раз тогда, когда дверь часовни открылась. Вошла Мария и преклонила колени перед алтарем.
– Ты здесь, бамбина! Мне показалось, что я видела, как ты вошла сюда.
– Миссис Каванетти ушла?
– Да.
– Мы должны помочь Коулу. Мария кивнула:
– Да, но чем?
– Не знаю. Но она не права по отношению к Коулу. Эта статья в газете – просто куча вранья. А она всему поверила.
– Ей хочется верить, что Николо плохой. Она этого хочет!
Джессика положила руку на плечо Марии:
– Мария, если придумаешь, как ему помочь, дай мне знать. Только мы с тобой можем соединить Коула с отцом.
– Ах, Джессика, мое сердце так болит. – Мария приложила руки к щекам и покачала головой. – Бедный мистер Каванетти!
– Мы что-нибудь придумаем. Не волнуйся. – Она вывела Марию во двор. – А кстати, Мария, здесь появился монах.
– Появился?
– Да. Помнишь я говорила о монахе, бродящем вокруг винного завода? Я разговаривала с ним этой ночью.
– Да?
– Да. Его зовут Козимо. Брат Козимо.
– Что? – Мария прижала руки к груди, брови ее сдвинулись.
– Козимо. – Джессика застегнула свой жакет. – Что странного в этом имени?
– Очень странно. – Мария прижала обе руки ко лбу. – Говоришь, ты разговаривала с ним?
– Да. – Джессика смотрела на руки Марии, удивляясь, как крепко она их прижала. – Он показался очень милым. Я показала ему мой телескоп. Монах сказал, что он защитник.
– Каппери!
– Он действительно спас мне жизнь. Я почти свалилась с балкона бунгало, но он схватил меня и удержал.
– Он дотрагивался до тебя? – В голосе Марии был ужас.
– Да. Что в этом такого ужасного? – Она вскинула голову. – Что плохого, Мария? Почему ты не говоришь мне?
Мария отвела взгляд, она смотрела по сторонам, прижимая ладони к груди.
– Мария, что ты знаешь о монахе?
– Я знаю только одного монаха с таким именем, Джессика. О нем говорил мистер Каванетти.
– Что он сказал о нем? Кто этот брат Козимо?
– Я не могу поверить, что ты говорила с ним, что он прикасался к тебе. – Мария растерла руки. – У меня мурашки, Джессика!
– Но почему?
– Потому что монах, о котором ты говоришь, был колдуном и еретиком, человеком, который воскресил женщину!
– Что? – воскликнула Джессика с недоверием. Она не могла поверить Марии, разглагольствовавшей о такой бессмысленной чепухе. Но Мария была серьезна, и в ее глазах была тревога.
– Ты не могла с ним говорить! – продолжала Мария. – Это невозможно.