Хэммет объявился через час.
– Вы отлично справились, но с пнатианами мы не смогли договориться. Сначала они обвинили нас во лжи, потом все-таки поверили, но решили, что мы несем ответственность за случившееся. Нам даже почти удалось достичь согласия, но в итоге все сорвалось. Через два дня кончается перемирие, и если вам не удастся к этому времени восстановить ее умственные способности, то… – он замолчал.
– Можно задать вам один вопрос? – спросил Дарлинский.
– Валяйте.
– Почему вы решили, что посол – женщина?
– Об этом сказал представитель пнатиан.
– Он сказал, что это женщина?
– Ну да.
– Вы можете повторить в точности его слова?
– Попробую. Он выразил сожаление, что Леонора, или, как там ее, совсем недавно вступила в пору деторождения.
– Это дословно?
– Не совсем. Но наши переводчики постарались передать его слова максимально точно.
– Наши переводчики? – переспросил Дарлинский. – То есть гетеросексуальные женщины и мужчины?
– К чему вы клоните?
– Пока ничего не спрашивайте. А скажите, правильно ли я вас понял: если посол не выйдет из растительного состояния или умрет, то они объявят нам войну?
– Верно.
– Хорошо. Тогда я попрошу вас об одной любезности.
– Сделаю все, что в моих силах, – ответил Хэммет.
– Я хочу, чтобы вы перекрыли полностью доступ в операционную палату 607 и в соседнюю терапевтическую. Распорядитесь создать там атмосферу со следующим составом: три с половиной процента кислорода, девяносто пять процентов азота и полтора процента инертных газов. Давление нормальное. Поставьте охрану и проследите, чтобы не впускали никого, кроме Дженнингса. Повторяю, никого. Только с моего разрешения.
– Через два часа все будет готово. Но…
– Никаких вопросов. Да, еще одно. Мне нужен открытый чан с концентрированной азотной кислотой, и обязательно накройте его непрозрачным материалом.
– Чан с кислотой?
– Именно. И не забудьте обернуть его. Через два часа я буду в операционной.
Когда в назначенное время Дарлинский с медсестрой вкатили пнатианку в палату, все уже было готово. Дженнингс восседал на операционном столе с самым озадаченным видом.
– Я чуть не спятил, – пожаловался он, – пока гадал, что вы задумали, шеф. Что за операцию вы тут собираетесь проводить? У меня есть только один ответ, да и тот идиотский.
– Идиотские ответы оставь себе, – пробурчал Дарлинский. – Ответ действительно единственный, но вполне разумный. Ты сможешь выполнить функции анестезиолога?
– А нужно?
– Чрезвычайно. А сейчас всем надеть кислородные маски. – Проследив за тем, чтобы помощники выполнили его приказ, Дарлинский распорядился понизить содержание кислорода в атмосфере до трех с половиной процентов. – Так, Дженнингс, дай теперь ей тридцать процентов, чтобы усыпить.