Когда Херефорд ушел. Мод вздохнула.
— Увы, не знаю, легче ли быть в состоянии открытой вражды или заполучить друзей, которые улыбаются нам, но за спиной пытаются поссорить между собой тех, кто еще предан нам.
— Мадам, оставьте ваши уговоры тем, кому они необходимы! Что касается меня, вы не получите ни меньше, ни больше той клятвы, которую я принес вашему мужу, — резко, но уже без раздражения в голосе ответил Рэннальф.
— Простите, милорд, я знаю, что вас не свернуть с дороги, и вовсе не вас я имела в виду, — поспешно сказала Мод.
На самом деле она сомневалась, потому что сомневалась во всех. Королева не верила никаким клятвам. Слишком часто она сама нарушала любые обещания, тем более сейчас, когда при дворе воцарился дух недобрых предзнаменований, а мятежники вот-вот готовы вновь поднять голову. Мод не боялась, что Рэннальф примкнет к ним, но она опасалась, что он захочет отойти в сторону, занять нейтральную позицию. Лестер, один из самых стойких лордов оппозиции, был молочным братом Рэннальфа. Если Роберт Лестер и любил кого-то, кроме себя самого и своего брата-близнеца, то только Рэннальфа Слиффордского. Если для него и имело значение чье-то мнение, то только мнение Рэннальфа. Вот почему королеве необходимо было связать этого могущественного вассала новыми цепями обязательств по отношению к Стефану. А лучше и крепче женитьбы цепи подыскать трудно!
* * *
Рэннальф был зол на себя. Обычно он не позволял раздражению выплескиваться наружу. Однако сегодня он не сдержался, и гнев его нанес Стефану не Меньше вреда, чем поведение мятежников, на которое жаловалась Мод.
Ему сложно было бы выразить чувства, что бередили его душу, так как он не привык задумываться над природой собственных переживаний, тем более обсуждать их. Он сердито отмалчивался. Опустив глаза и угрюмо сжав губы, Рэннальф позволил женщинам раздеть себя и вымыть душистой водой.
Наконец, когда служанки завернули его в мягкие ткани, он почувствовал на себе изучающий взгляд королевы.
— Что вас так заинтересовало, мадам? — добродушно спросил он.
Мод перевела глаза на лицо гостя:
— Извини, милорд, но ты сказал Херефорду, что стар, я же нахожу, что ты выглядишь свежо и молодо. — Она поднялась и без всякого стеснения, как будто он был ее сыном, обнажила его плечо и легко провела рукой по крепким мышцам его руки. — Посмотри! Это ли не доказательство? Сколько тебе лет, милорд?
Прекрасно зная жизнь королевы и то, что она беззаветно любит своего мужа, страсть к которому не оставляет в ее душе места для влечения к другому мужчине, Рэннальф понимал, что в восхищении королевы прослеживается какая-то тайная цель, но все равно он был польщен. Его голос был тверд, как всегда, но он опустил глаза.