Вправо и влево по коридору из-за дверей камер Доносился негромкий гонор. Почти все огни были выключены. Вторник, одиннадцать вечера. К двери его камеры неслышно подошел охранник.
– Макдир, – позвал он очень тихо через решетку глазка.
Рэй уселся на краешке койки, посмотрел в сторону двери. Вытащил из ушей наушники.
– Тебя хочет видеть надзиратель. Ну да, подумал он, надзиратель сидит в одиннадцать вечера у себя за столом и ждет меня.
– Куда мы направляемся? – тревожно спросил Рэй охранника.
– Обуйся и выходи.
Рэй обвел глазами камеру, произведя быстрый учет своего нажитого за долгие тюремные годы имущества. За восемь лет он успел стать владельцем черно-белого телевизора, хорошего плеера, двух картонок, полных кассет с записями, нескольких десятков книг. Он зарабатывал три доллара в день в тюремной прачечной, но после расходов на сигареты на приобретение другой собственности средств почти не оставалось. Вот все, что удалось ему нажить здесь за восемь лет.
Охранник вставил в замочную скважину тяжелый ключ, приоткрыл на несколько дюймов дверь, выключил в камере свет.
– Следуй за мной, и без всяких выходок. Не знаю, кто ты такой, мистер, но друзья у тебя мощные, ничего не скажешь.
У него оказались и другие ключи, которые подошли к другим дверям. Две тени остановились под баскетбольным щитом.
– Встань позади меня, – скомандовал охранник. Глаза Рэя мотнулись по темной площадке. В некотором отдалении, в противоположном конце тюремного двора, там, где проходила дорожка для прогулок, по которой он исходил тысячи миль, выкурив тонны сигарет, возвышалась массивная стена. Шестнадцати футов в высоту, ночью она казалась гораздо выше. Через каждые пятьдесят ярдов на ней располагались хорошо освещенные вышки с охраной. Та, естественно, была вооружена.
Его охранник вел себя совершенно спокойно и невозмутимо. Еще бы, ведь он был в форме и при оружии. Уверенно он прошел между двумя зданиями котельной, велев Рэю держаться рядом и не дергаться. За углом котельной они остановились, охранник бросил взгляд на стену, находившуюся в восьмидесяти футах от них. Как и ежевечерне, по двору тюрьмы шарили лучи прожекторов: оба мужчины отступили в тень.
“Почему мы прячемся? – спросил себя Рэй. – Интересно, те парни на вышках – на чьей они стороне? Хорошо бы это выяснить до того, как станет слишком поздно”.
Охранник указал на то самое место на стене, через которое бежал Джеймс Эрл Рэй со своими сокамерниками. Место, известное каждому заключенному “Бра-щи Маунтин”, место, постоянно привлекавшее к себе восхищенные взоры обитателей камер. Или, во всяком случае, взоры белой их части.