За мной с шумом захлопнулась дверь. Потом я услышал за спиной какое-то шарканье. Чьи-то руки возились с узлами моих веревок. Вот мешок полетел в сторону, и через несколько секунд, привыкнув к свету, я вновь обрел зрение.
И с изумлением увидел перед собой лицо, которое показалось мне моим собственным. Еще один неожиданный поворот в игре. Потом я узнал Гордона Рива – в тот же миг он узнал меня.
– Ребус? – вымолвил он. – А мне сказали, что ты…
– Про тебя мне сказали то же самое. Ну как ты, дружище?
– Отлично. Господи, как я рад тебя видеть!
Мы обнялись, слабые, как дети, с восторгом ощущая дружескую, человеческую близость, обоняя запахи страдания и стойкости. У него в глазах были слезы.
– Это и вправду ты, – прошептал он. – Мне это не снится.
– Давай сядем, – предложил я. – Ноги почти меня не держат.
Если честно, то это он не очень твердо держался на ногах, опираясь на меня как на костыль. Он с удовольствием сел.
– Расскажи о себе, – попросил я.
– Какое-то время я поддерживал форму. – Он похлопал себя по ноге. – Делал отжимания и прочие дурацкие упражнения. Но вскоре начал валиться с ног от усталости. Меня пробовали пичкать галлюциногенами. Мне и теперь невесть что мерещится прямо наяву.
– А меня усыпили каким-то снотворным.
– Нет, не наркотики – совсем другое дело. А еще есть автоматический шланг. Меня, по-моему, раз в день обливали. Вода ледяная! И, кажется, я ни разу не успел обсохнуть.
– Как ты думаешь, сколько времени мы здесь находимся?
«Неужели я выгляжу таким же больным, как он?- думал я. – Не может этого быть!» О падении с вертолета он не упомянул. Я решил об этом помалкивать.
– Слишком долго, – ответил он. – Просто чертовски долго!
– Ты же всегда говорил, что для нас готовят нечто особенное. А я тебе не верил, прости господи!
– Я не совсем это имел в виду.
– И все же они интересуются именно нами.
– То есть?
В тот момент моя смутная догадка переросла в уверенность:
– Ну, когда наш часовой в ту ночь заглянул в палатку, у него в глазах не было удивления, а страха и подавно. По-моему, те двое знали обо всем с самого начала.
– Чего же они, собственно, от нас хотят?
Я посмотрел на него. Он сидел уткнувшись подбородком в колени.
Мы являли собой жалкое зрелище: полуживые, изможденные, покрытые нарывами, болезненными, как укусы голодных летучих мышей-вампиров. Пересохшие рты изъедены язвами. Волосы выпадают, зубы шатаются. Но силы у нас еще оставались. Одного я никак не мог понять: почему нас посадили вместе, если поодиночке мы оба были уже близки к тому, чтобы не выдержать и сломаться?