Сочи, 1994 год
Морские волны, окрашенные закатным солнцем в алый цвет, бережно ласкали бетонный волнорез, на котором, скрестив на груди руки, стояла девочка лет десяти. Тонкая, словно тростинка, она даже при таком слабом ветре, казалось, с трудом держалась на ногах. Ее короткое платьице развевалось на сильном ветру.
— Мама, — шептала девочка себе под нос, и по ее щекам текли слезы, — когда ты придешь, мама?
В свои десять лет она не хотела верить в смерть. Единственным ее желанием было забыть произошедшее в последние дни, убедить себя в том, что мама просто уехала далеко-далеко и не может вернуться. Так говорил папа про дядю Юру, который уехал в Хайфу три года назад. Мамин брат никогда не вернется в Москву, но он временами звонит, поздравляет ее и папу с днем рождения. А когда была жива мама, то с ней он мог разговаривать часами. Правда, вся эта болтовня сводилась к приглашениям переселиться в Израиль, но папа был против, и поэтому мама всегда вежливо отказывала брату.
А теперь мамы нет. Память ребенка, говорят, недолговечна. Он очень быстро забывает плохое, но перед глазами десятилетней Юли уже три месяца стоял тот страшный майский день, когда они с мамой возвращались с дачи. Мама всегда аккуратно водила машину. Дочка прекрасно это знала. И надо же было пьяному водителю на уазике выехать на встречную…
— Мамы больше нет, — сказал ей отец, когда она очнулась после недельной комы.
Кома. Знакомое состояние. Юля не пропускала ни одну серию 'Санта-Барбары' и 'Просто Марии', и прекрасно знала, что творится с человеком в этом состоянии. Он лежит на кровати, его держат за руку и просят не умирать. Но ни один автор сериала почему-то не написал о том, что душа больного бродит по нескончаемому лесу, в котором растут высоченные фиолетовые деревья, и встречается там с духами умерших, разговаривает с ними. Конечно же, человек не слышит ни слова из того, что говорит ему расстроенный родственник.
Юля запомнила последнюю встречу в лесу. Напротив стоял мальчишка ее возраста и слезно умолял забрать у него колдовской дар. 'Я стану ведьмой! — подумалось тогда девочке, и она согласилась. Никаких ощущений: ни боли, ни радости. Юля только почувствовала, как призрак (а призрак ли?) взял ее за запястья теплыми руками. И ничего особенного, казалось, не произошло. Мальчик, вообще, быстро отвернулся и сказал, что Юля теперь его должница, и через много лет ей придется спасти ему жизнь. Где, как, когда… девочка не успела даже спросить. Мир перед ней пошел кругом, она зажмурилась, а когда открыла глаза, то лежала в больничной палате. Только спустя несколько дней, когда девочка немного окрепла, отец и сказал ей, что мама умерла.