— Ма, а где доктор?
Обернувшись, она увидела в дверях кухни Элли с разочарованным лицом.
— Ему пришлось уйти, маленькая. Ты же знаешь, врачи — очень занятые люди.
— ТЫ сказала ему, что одеяло принесла я? Надя едва не застонала.
— Извини, милая, забыла, но я уверена, что он был бы доволен, если бы узнал, что ты позаботилась о нем.
— Но ты же обещала, сама говоришь, что обещание — это святой долг и что выполнять его так же важно, как и говорить всегда правду.
— Ты права. Я допустила серьезный промах.
— Но я могу позвонить ему. Он мне разрешил.
— Прекрасная мысль, дорогая, но только лучше сделать это после завтрака.
— Но мне хочется сейчас!
— Хорошо, только вряд ли он будет на работе так рано.
— Тогда позвоню ему домой. Он записал телефон на обороте карточки, которую дал мне вчера в больнице.
…Вафли в вафельнице безнадежно сгорели. Радостная Элли поспешила в свою комнату, и через несколько секунд Надя услышала, как она говорит по телефону. Скоро Элли уселась на свое место за столом, отпила большой глоток молока и объявила:
— Он принимал душ, но подошел к телефону. Горячий или холодный? — задалась вопросом Надя, а вслух сказала:
— Надеюсь, он был рад услышать тебя.
— Ага, спросил меня, встала ли ты и как себя чувствуешь.
— И что ты ответила?
— Что ты пьешь кофе и пытаешься спалить кухню.
Надя зажмурилась:
— А он что?
— Поначалу мне показалось, что смеется. — Элли сделала еще один глоток молока. — Потом он просил меня последить за тобой, так как ты еще не выздоровела и можешь быть не в себе.
— Это все?
— Ну там было еще что-то, но я не поняла.
— Чего ты не поняла, милая? Элли посмотрела в потолок, словно пытаясь припомнить точные слова:
— Он просил напомнить тебе ваш разговор об ошибках и идеальных людях. Надя кивнула.
— Да, помню.
— Потом велел сказать тебе, что его поведение вчерашней ночью доказывает, что их нет. Ты поняла, что это значит?
— Наверное, он хотел извиниться.
— Тогда почему он так и не сказал?
— Некоторым людям бывает трудно облечь свои чувства в слова. Мужчинам труднее, чем женщинам. Сильным мужчинам еще труднее.
— Тебе тоже?
— Нет. Ведь находить нужные слова — моя профессия.
— А за что он извиняется? — Лицо Элли выражало явное сомнение, словно она не могла вообразить, чтобы такой идеальный человек, как доктор Смит, должен был извиняться за что-либо.
— За то, чего ему не следовало бы делать. Элли задумалась на минутку.
— Это когда он накричал на тебя ночью? У Нади екнуло сердце. Выходит, Элли заснула не сразу?
— Да, за это. Кроме прочих вещей. Вещей, которые труднее понять… и забыть.