– Я ни хрена не вижу, – сказала где-то справа от меня Буги.
– Я н’рена н’ижу, – повторил над моим левым плечом незнакомый голос, шелестящий, как сыплющийся песок.
Несколько следующих мгновений я не запомнил – мое тело подчинилось набору рефлексов, вдолбленных Эпицентром в подкорку мозга. Помню только, что чувствительно ударился плечом, падая навзничь и спуская курок в сторону голоса, и вторящие мне вспышки справа – оттуда, где должна была находиться Буги. И еще как в какой-то момент истошный крик Сабжа, прорвав оболочку рефлексивного отупения, заставил меня опустить дробовик. В котором, впрочем, уже не было зарядов.
– Друг друга перестреляете, идиоты! – крикнул Сабж уже в полной тишине: Буги тоже больше не стреляла.
Мы оба не шевелились и только, затаив дыхание, водили глазами по сторонам, не в силах удержать взгляд на чем-то конкретном. Потому что тьма исчезла, словно вспоротая нашей пальбой. И явила то, что скрывала.
– Безумные Шляпники, – прохрипела Буги, когда в гулкой тишине перестали гулять пересыпанные песком звуки, пытавшиеся передразнить глухие шлепки наших дробовиков и вопли Сабжа.
– Изумие Япх’Ки – равнодушно пересыпался песок.
Безумные Шляпники. Я не раз слышал, что сталкеры случайно натыкались на эти странные гигантские грибницы, и всегда считал такие истории образчиками профессионального фольклора – потому что ни разу не слышал их от очевидца, а Проводники реагировали на них, посмеиваясь и пожимая плечами.
Говорили, что грибницы Безумных Шляпников встречаются только в не сильно пострадавших от бомбежек городах, где не выжжена память вещей о людях. Говорили, что этой памятью грибы и питаются, потому что там, где их видели, – питаться больше нечем. Говорили, что хотя они и грибы, но ближе людям, чем что-либо другое в Эпицентре, потому что являются метаморфозой духа человеческого общества, существовавшего когда-то социума. Говорили, что твари Эпицентра не переносят мест, где разрастаются грибницы Безумных Шляпников, тогда как для людей такие места совершенно безопасны, а сами грибы даже пригодны в пищу. Говорили, что порой Безумные Шляпники снимаются с места и перебираются в другое, сохраняя в себе память, которая пропитывала вещи, стены, предметы и вообще все, что активно контактировало с людьми до войны. Говорили, что со временем, напитавшись памятью и знанием о человечестве, грибницы начинают ненавидеть людей, уходят из города и обживают карликовые деревья, превращаясь в то, что мы называем грибными пнями. Говорили, что Безумные Шляпники умеют разговаривать. Что они создают пути сквозь пространство. Что умеют показывать прошлое... Короче, об этих грибницах говорили много, часто и охотно. Но я ни во что из услышанного не верил. Как и в самих Безумных Шляпников. И не поверил бы никогда.