– Много и не надо… Видел я это орудие, долго не протянет. Плохо это. Без техники прорываться нам будет трудно. Да и фронт не стоит на месте, пешим ходом мы долго будем… – Болдин махнул рукой. – Отличившимся бойцам вынесите благодарности, от меня лично. Что у нас по ночному бою?
– Основные потери приходятся, насколько я могу судить, именно на него. Нападение произошло внезапно. Противник проник в расположение лагеря через южные посты.
– Как же?
– Не знаю. – Верховцев чувствовал себя отвратительно. Он лично бегал по лагерю, смотрел раны, убитых. – Судя по всему, часовые подпустили противника вплотную. Удивительно то, что враг не пользовался огнестрельным оружием.
– В этом как раз ничего удивительного нет, – вздохнул генерал.
– Почему?
– Они знали расположение дивизии. И шли за конкретной целью. Потому любой выстрел был для них провалом, демаскировкой. Потому и действовали… Ножами?
Верховцев кашлянул.
– Что такое?
– По характеру ранений я могу сказать, что… ну, в общем, ножами такие раны нанести сложно.
– Как так?
– У многих бойцов вырваны кадыки. Множество рваных ран, будто клыками… Вы на охоте бывали?
– Не интересуюсь.
– А я бывал. И на медведя ходил. Хитрый зверь. Однажды охотника подстерег, порвал. Так вот раны очень похожи были. Рваные, глубокие. Словно клыками или когтями. Резаные, впрочем, тоже были.
Болдин сжал гудящую голову ладонями, потер онемевшие щеки.
– Потери противника?
Верховцев тяжело выдохнул, но промолчал.
– Владимир Филиппович, у меня была трудная ночь, у вас, впрочем, тоже, так что давайте будем говорить все как есть. Когда мы с вами загремим под трибунал, вот там нужно будет взвешивать каждое слово.
– Так точно… – Верховцев снова вздохнул. – Я сумел насчитать десяток тел.
– Сколько?! – Генерал встал, китель упал на землю. – Сколько?!
– Десяток, – по лицу Верховцева бегали желваки. – Может быть, были и другие, но поступил сигнал «Воздух», и… Я не успел проверить и подсчитать все досконально… Понимаете…
– Но уровень потерь!..
– Да. Именно такой, как я сказал.
– Десяток немцев положил почти две сотни моих бойцов?!
– Да.
– Кто это был? Форма, знаки, что угодно!
– Понять трудно. Трупы были сильно изуродованы. У некоторых такой вид, будто и не люди вовсе. К тому же… – Верховцев сглотнул. – Умирали они не сразу. Как тот… ну…
Болдин посмотрел на майора, вздохнул.
– Вот как?
– А потом бомбардировка… Молотили так, будто не нас искали, а поле перепахивали.
– Это как раз объяснимо. – Генерал снова сел, поднял китель Верховцева, вернул ему. – Спасибо, Владимир Филиппович. Простите мне мою горячность… Я до последнего надеялся, что мы нарвались на какую-нибудь фашистскую разведгруппу. Десант, в конце концов. Но, видимо…