— Не стреляйте! — кричу я, — Это друзья.
Реакции не видно — автоматы не уставились своими черными зрачками в пол, но и огонь открывать никто не спешит. Интересно, почему я сказал «друзья»? Кого имела в виду? Себя и Эзука? Сергея и Эзука? Не могла же я даже подсознательно иметь в виду белок?
Зато отчетливо заметна реакция на мои слова среди черных чудовищ. Они зашевелились, выбиваясь из строя, сталкиваясь друг с другом и скаля зубы.
— Не делай резких движений. — тихо шепчет Эзук, — Не кричи. Они этого не любят… Им по душе тишина и покой…
Тишина и покой… Самые страшные убийцы Безмолвия, налетающие, словно ураган, сопровождая свое появление невероятным шумом и визгом! Они любят тишину и покой? Бред!
Белки останавливаются, перестраиваясь, словно гвардейцы на строевой подготовке. Растягиваются в широкую цепь, давая нам проход к воротам завода. Наконец-то наши ребята опустили автоматы — поняли, что эта орава белок не собирается входить в ворота.
— Пойдем, — говорит Эзук, и делает шаг вперед, выходя из окружения своей страшной свиты. Я оказываюсь позади него, отставая на один — два шага.
Где-то далеко, в центре поля боя, где стояли, замерев друг напротив друга, мародеры и защитники завода, раздается яростный крик, за которым следует автоматная очередь. И тут же Безмолвие оживает, наполнившись криками и выстрелами.
Я слышу глухой удар где-то вдалеке, а за ним без труда узнаю характерный свист летящей к цели мины. Эзук продолжает идти впереди меня так, словно бы ничего не случилось или, по крайней мере, все происходящее его просто не касается. Он не обращает никакого внимания на то, что белки за его спиной поднимаются на задние лапы, шипя и клацая зубами. Их черные морды подняты вверх — даже они понимают, откуда следует ждать опасности.
Я замираю на месте и, подобно белкам, всматриваюсь в абсолютно черное небо, непроизвольно заглянув за границу видимого спектра. Я в инфракрасном диапазоне, и теперь могу различать яркие вспышки выстрелов, поглощаемые атмосферой в видимом спектре. Вижу я и рассеянные пятна солнечного света на черных тучах, закрывающих собой небо целиком и полностью. Вижу и мину, рассекающую воздух и оставляющую за собой светящийся теплом свет.
Вижу, и без труда определяю траекторию… Она ударит точно по беличьему ковру, раскинувшемуся позади меня.
— На землю! — кричу я, и молниеносным броском прыгаю на Эзука, сбивая его с ног.
Лежа ничком на земле я слышу, как белки разбегаются в разные стороны… Что это? Инфракрасное зрение, как у меня, или просто шестое чувство, предупреждающее этих тварей об опасности? Какая разница, все равно среагировали они слишком поздно.