Хроменков закрыл журнал, отпихнул его в сторону и придвинул караульную ведомость.
— Все?
— Все, — подтвердил Горелов. — Накидки взяли?.. Да. Все.
— Ну, всё тогда. Вперёд!
— Выходи заряжать оружие, — скомандовал сержант. И они вышли. Из тёплой тесноты уютных запахов в тревогу необъятной тёмной тишины, за пять минут до полночи — почти безмолвный хор дождя и ветра, фонарей, луны за облаками. Сонное дыхание лесов.
Выстроив караульных в колонну по одному, Горелов повёл их на первый пост. Саша шёл сразу за разводящим. Ярость и радость, и злое нетерпение ушли, стало хорошо и спокойно, как в ясный летний вечер незадолго до заката, когда всё ласково согрето мирным теплом, небо на востоке обрело глубокий синий цвет, а ласточки с весёлым суматошным чвиканьем кругами носятся над остывающими к ночи крышами.
Спасибо вам! — растроганно подумал он.
Спасибо! — и прощайте. Ночь огромна. Полнолуние.
Шаги солдат, ушедших на второй пост, смолкли в темноте. Он остался один. Поднял голову, смотрел в небо. Чёрное, смутное небо. В лицо мелко моросил дождь. Смотрел недолго, с полминуты. Опустил голову, улыбнулся и снял автомат с предохранителя.
Придя домой, Зимин первым делом успокоил свою головную боль. Принял два аспирина, запил их водою и прилёг на кушетку, выдернув из розетки телефон. Прикрыл глаза. Он пролежал так с час, и боль, терзавшая виски, отступила, растворившись, правда, в теле общей слабостью, ленью и неудовольствием. Вставать не хотелось, но он всё же встал, приготовил ядреный, бодрящий чай и выпил стакашек яростного кипятка мелкими, осторожными глоточками, продолжая при этом думать о своих делах. Думалось ему вязко, муторно, как едется грузовику по расплюханной просёлочной дороге: мысль проворачивалась вхолостую, на одном и том же месте, и ничего полезного капитан так и не надумал. Налил себе ещё чаю. Всё одно: Белов… его странное поведение… азербайджанцы… Джалилов… наркота… где её можно хранить?.. а чёрт-те знает, где… в гараже?.. м-м… в казарме… нет, не похоже… непонятно… а может, в пожарной части? На вышке. На пожарной вышке!
Здесь мысль сработала, подобно колесу, нашедшему в грязи зацепку твёрдой почвы. На пожарной вышке! Зимин хватил едва не полстакана чаю, обжёгшись. Пожарная вышка — полузаброшенная, подгнившие деревянные лестницы, выбитые окна, мусор на площадках… ветер шастает по этажам, нежилой затхлый привкус вечной сырости. Такими в романах изображаются места обитания привидений. И в таком месте вполне можно соорудить тайник. Никто не догадается.
Он допил свой чай и встал. Он верил в интуицию.