— Выбора нет.
— Это все, что мне осталось на память о тех днях, когда я была счастлива.
Проведя весь день на улице, я устал, замерз и проголодался и потому поддался раздражению:
— Подумай головой. Как иначе нам питаться и обогреваться?
Прежде чем ответить, матушке, по-видимому, пришлось собраться с духом.
— Джонни, я вот о чем раздумывала. Не сердись, пожалуйста, но что если все-таки продать кодицилл сэру Персевалу?
Я вспомнил уроки права, преподанные мне нашими соседями, и соображения, которые у меня зародились, — о том, какие претензии могла бы предъявить моя семья.
— Нет, — сказал я. — Это была бы жуткая глупость. Уверен, он очень дорого стоит, они никогда не дадут нам настоящую цену.
— Зря мы ушли из Бетнал-Грин, — вздохнула матушка. Внезапно меня захлестнула злость и захотелось выложить всю ужасную правду об Избистерах.
— Это были не самые приятные люди, — продолжала она. — Но к нам относились хорошо.
— Ну и отправляйся к ним обратно! — крикнул я.
В гневе я поведал ей о том, что видел той ночью, когда следил за повозкой, отправлявшейся на кладбище. Но она, к моей досаде, не поверила, объяснив эту историю тем, что у меня в памяти всплыла сказка о Сайеде Наомуне и его жене, так напугавшая меня в стародавние времена. Я пришел в ярость, и мы вдрызг разругались.
Позднее я, устыдившись, попросил у матушки прощения, и она наконец простила меня, поцеловала и призналась, что вела себя глупо, но ей до смерти не хочется расставаться с медальоном.
Я предложил:
— Хорошо, а если его заложить? Придется заплатить проценты, иначе мы его потеряем, но зато, если у нас заведутся деньги, мы сможем его выкупить.
Она задумалась.
— Да, на это я могла бы пойти, — сказала матушка наконец. — Когда придет Хелен, спросим у нее совета.
Мисс Квиллиам признала мою идею здравой. Продав медальон, мы получили бы больше денег, но, с другой стороны, если весной, на выросшие доходы, мы его выкупим, то сможем не беспокоиться за свое будущее.
И вот на следующее утро мы с матушкой пошли искать на соседних улицах вывеску с тремя золотыми шарами. Мы нашли такую на углу Орчард-стрит и Дин-стрит и, следуя указателю, добрались до задней двери, выходившей в переулок. Войдя внутрь, мы оказались в темном коридоре, в конце которого помещалось несколько отсеков с деревянными перегородками. Мы вошли в один отсек, заперлись изнутри на задвижку и подождали у прилавка, пока приемщик закончит с другим посетителем в одном из соседних отделений. На полке позади прилавка были выставлены заложенные вещи: драгоценности, часы, мантильи, наматрасники, шали, ворсистые одеяла, медали за Ватерлоо и так далее.