– Она не говорила. Только все повторяла: «Признайся. Скажи правду. Тебе ничто не грозит, если ты признаешься. Я знаю, с тобой плохо обращались. Я прослежу, чтобы ты получила то, чего заслуживаешь…»
Прижимая к груди кастрюлю, Элпью торопилась к своему дому. Она толкнула дверь, но та оказалась закрыта. Элпью постучала. Никто не вышел. Она постучала снова и барабанила до тех пор, пока в замке не повернулся ключ, дверь приоткрылась и в образовавшуюся щелочку выглянула консьержка.
– Мадам, – сказала Элпью, – я иду в свою комнату.
– Уже поздно, – ответила женщина. – Я устала от всех этих хождений.
– Мадам, – рассердилась Элпью, – я вышла, теперь вернулась. На что тут жаловаться?
– Весь день по этой лестнице топали: мужчины на высоких каблуках, мужчины с докторскими сумками. Вы, часом, не проститутка?
Элпью вздохнула.
– Я похожа на проститутку?
Женщина молча окинула ее взглядом.
– В комнатах готовить нельзя. – Она указала на кастрюлю. – Я не хочу, чтобы пожар уничтожил дом.
– Это не еда, а клей.
– А я – королева Ниневии.
– Так как, ваше величество, можно войти? – Элпью толкнула дверь.
– Мне платят за то, чтобы я следила за комнатами. – Консьержка посторонилась, и Элпью вошла. – Я не хочу, чтобы меня обвинили, будто я превратила дом в бордель.
– Что тут у вас за шум? – На первой лестничной площадке открылась дверь, и высунулась голова. – Я пытаюсь уснуть. Некоторым из нас с утра на работу.
– Вы! – Сыщица мгновенно узнала женщину, передавшую ей записку в приходской церкви. Взбежав по лестнице, Элпью сунула в дверь ногу. – На какую работу? У вас же как будто нет средств? Вы все время клянчите деньги.
– Это моя работа, если хотите знать! – крикнула женщина, пытаясь вытолкнуть ногу Элпью и захлопнуть дверь. – Кто-то занимается грабежом на дорогах, кто-то шарит по карманам. Я тоже облегчаю кошельки, но хотя бы делаю это благопристойно.
– Зачем вы написали записку, которую передали мне в церкви?
– Я не писала, – ответила женщина. – Передача записок – это побочный заработок. Обычное дело в Сен-Жермене.
– Хорошо, вас попросили передать ее мне. Тогда скажите, кто вам заплатил?
– Вы оставите меня в покое, если я скажу вам?
Элпью кивнула.
– Леди Прюд. – Элпью убрала ногу, и женщина захлопнула дверь, крикнув напоследок: – Скряга! Всего пятьдесят су заплатила.
* * *
Графиня поднималась на чердак, напевая себе под нос, чтобы было не так страшно в темноте. В голове мелькал образ мертвой Изабеллы, лежавшей на полу. От каждого скрипа леди Анастасия замирала, в ужасе озираясь по сторонам. Нервы ее были натянуты до предела.