– Прости меня. – Уэкленд плакал. – Прости.
Графиня и Элпью прижались к стене, пропуская трех мушкетеров.
– Но ты же умерла, Аурелия…
– Иногда врачи бывают очень полезны, мачеха. – Аурелия еще ближе подошла к леди Прюд. – У них в запасе разные приемы и отвары, и они могут возродить тебя для новой жизни с помощью простой бумажки и записи в приходской книге. – Она рассмеялась, запрокинув голову. – Вы повсюду следовали за мной. И я поняла: исчезновение – единственный способ выполнить то, что должно быть выполнено. А лучший способ исчезнуть – это умереть у всех на глазах самым неожиданным образом.
– Прошу тебя, дитя, я знаю, что поступила неправильно.
– Хватит оправданий! – Аурелия бросилась вперед и вонзила кинжал в живот леди Прюд.
Мушкетеры схватили Аурелию, и та, внезапно обмякнув, позволила увести себя.
Графиня и Элпью поддержали попятившуюся леди Прюд.
– О Боже! – вскрикнул Уэкленд, бросаясь ей на помощь. – Кто-нибудь, приведите королевского врача!
– Я заслужила это, – плача, проговорила леди Прюд, когда Уэкленд и Джон понесли ее вверх по лестнице. – Надеюсь, девочка убила меня.
Десерт – пиршество сладостей.
– Можно же еще что-то приготовить из картошки, а не только разваривать ее в кашу. – Пайп сидела перед очагом и острым ножом чистила небольшую кучку картофеля. – У нас в Ирландии из нее и хлеб пекут.
Мадемуазель Смит вздохнула и повернулась к маркизу де Бешамелю. Тот с мрачным видом стоял у двери во двор.
Джон, все еще в костюме пастушки, но без маски, внес на кухню графиню.
– Вы можете обработать рану, мадемуазель Смит? – Он посадил леди Анастасию на лавку, Элпью, поддерживавшая свою кровоточившую руку, вошла следом. – Так, о чем еще позаботиться? – Джон вытер руки о платье.
– Есть кое-что, – улыбнулась ему графиня.
– И что же это? – поинтересовался Джон.
– Лакей Роджер.
– Мне не хотелось бы, графиня.
– Ах ты, шут! – Графиня толкнула его в плечо. – Лакей Шарма, Роджер… он самозабвенно целуется с Вирджинией под главной лестницей. Я заметила, когда ты нес меня мимо. Тебе лучше бы разобраться с ним.
Засучив отделанные рюшами рукава и сдвинув на затылок золотистый, в локонах, парик, Джон ринулся из кухни, на ходу разминая пальцы и сжимая кулаки.
– Она это делает только для того, чтобы привлечь твое внимание, слышишь? – крикнула графиня, но он был уже далеко.
– L'Ordre de Deux Croissants! – Маркиз де Бешамель воздел руки. – Jamais! Jamais! Jamais! Deux Croissants! C'est un affront! [126] – Он пощупал медальон, висевший на зеленой ленте у него на шее, плюнул на пол и тоже выскочил из кухни.