На поэте был довольно приличный костюм современного покроя и отличные ботинки из натуральной кожи. Луиза кивнула в знак согласия. Синтия зарылась подбородком в воротник своего неизменного мехового жакета.
У поэта было трудновыговариваемое имя, и Луиза сказала, что будет звать его Бобом. Они долго ехали в его машине среди снегов и тусклого мерцания фонарей. В небольшом, но довольно уютном и вполне современно обставленном доме Боба было жарко, и Луиза поначалу испугалась, что Синтия разденется. Но дочь все с таким же отрешенно-загадочным видом куталась в свой меховой жакет и не отрываясь глядела в расписанное морозом окно.
Потом они – Луиза и Боб – пили «са-мо-гон», закусывая шоколадными конфетами и пряниками. Дальше у нее в голове все сместилось, и она, протрезвев, так и не могла восстановить последовательность событий. Всему виной, разумеется, был этот экзотический напиток. Как справедливо заметил Боб, его действие на организм человека непредсказуемо, а поскольку русские этот напиток обожают, их поступки тоже непредсказуемы с точки зрения цивилизованного, то есть западного, человека.
Короче, Луиза помнит, как они с Бобом бегали друг за другом нагишом по дому и даже выскакивали во двор, где был маленький бревенчатый домик. Там Боб стегал Луизу по спине и заднице большим веником. Она тоже его стегала, но он предпочитал лежать в это время на спине и все просил ее бить по низу живота к гениталиям. Потом (а возможно, это было сначала) Боб сидел голый в кресле у камина и читал свои стихи, обращаясь к Синтии, все так же укутанной в меховой жакет. Еще Луиза помнит, что пыталась сорвать с дочери этот жакет и похвалиться перед Бобом ее роскошным телом, но Синтия молча отпихнула ее, больно ударив в живот сапогом.
Нет, они не занимались с Бобом любовью – уж что-что, а это Луиза бы точно запомнила: у нее уже несколько месяцев никого не было, если не считать, разумеется, Теренса с его членом, напоминающим детскую соску. (Это сравнение, помнится, очень понравилось Бобу, и он сказал, что непременно использует его в своей новой – автобиографической – книге.) Боб сказал, что у него кончились презервативы, а без них он остерегается иметь «сексуальный контакт» с американками, ибо считает Америку родиной СПИДа. Девочек для траханья, сказал Боб, навалом и в России.
Луиза попыталась его изнасиловать, но из этой затеи ничего не вышло – он взобрался на массивный шкаф и читал оттуда свои стихи, которые построчно переводил на английский.
Они уехали в Москву лишь к вечеру следующего дня. Луизе с большим трудом удалось уговорить дочь сесть в машину – последние пять часов Синтия стояла на коленях на полу холодной веранды, задумчиво положив подбородок на подоконник, и соскребала ногтями лед со стекол.