– Господи! – сказал ее голос и тут же оборвался плачем. – Приехал!
– Где ты? – спросил он.
– Я здесь, я у мамы, я ждала тебя, – плача, кричала она, словно он был глухим и мог не расслышать. – Я приеду сейчас. Я сейчас выезжаю!
– Ладно, – сказал он. – Приезжай. Но увидишь меня – не пугайся.
Через полчаса она приехала. Обнявшись, они стояли в пыльном темном коридоре с развесистыми оленьими рогами вместо вешалки. Потом она оторвалась, взглянула на него, и в глазах ее остановился ужас. Он усмехнулся:
– Страшный стал, да?
Она справилась с собой, и лицо ее приняло обычное выражение.
– Ты похудел. Но это ничего. Будем лечиться. Я останусь здесь, не выгонишь?
– А как же… – начал было он и тут же замолчал.
– А так же. – У нее задрожали губы. – Кто старое помянет – тому глаз вон. Знаешь такую пословицу?
Утром вызвали врача. Пришел участковый, молодой, но внимательный, простукал, прощупал, прослушал, промял холодными пальцами твердую опухоль, измерил давление. Потом откашлялся и ярко покраснел.
– В больницу надо, – звонко сказал он. – Обследовать побыстрее еще раз и, как я полагаю, оперировать. Опухоль операбельная, – он запнулся слегка, – доброкачественная. Так что мешкать не будем. Я сегодня же сделаю заявку. Завтра утром придет сестра, возьмет анализ крови. Постараемся в Боткинскую, это лучше всего в вашем случае. А пока лежите, отдыхайте, я выпишу лекарство. Это если будут сильные боли. Могут быть, – он опять запнулся. – По ночам особенно. Больничный выписываю сразу на десять дней, потом продлим, не тревожьтесь.
Она вышла вслед за симпатичным доктором в столовую, и одно из зеркал предательски схватило тот момент, когда доктор нерешительно взял ее под локоть и сказал что-то на ухо, явно то, что говорят близким людям и скрывают от больного. Проводив доктора, она надолго ушла в ванную, и он слышал шум льющейся воды. «Плачет», – вяло подумал он. И тут же поразился, что все происходящее словно перестает иметь к нему отношение. Только бы не было боли. Пусть слабость, равнодушие, мягкий звон в ушах. Только бы не боль.
Когда она подошла к нему, вдруг задремавшему в неудобной позе, на лице ее не было и следа слез.
– Так, мой родной, – почти весело сказала она. – Лежи и отдыхай. Тебе нужно спать больше. А я поеду на рынок и в аптеку. Он там выписал лекарства, но в вашей аптеке их может не быть, так что я заеду в центральную.
«Морфий, наверное, – промелькнуло у него в голове. – Что он еще мог выписать?» Она опустилась на краешек его постели, и, взяв ее руку, он закрыл ею свое лицо. На руке не было обручального кольца.