– Едет верхом Дон Педро
Вниз, по траве пригорка,
Ай, по траве пригорка
Едет и плачет горько.
Не подобрав поводья,
Бог весть о чем тоскуя
Едет искать по свету
Хлеба и поцелуя!
Ставни, скрипя вдогонку,
Спрашивают у ветра,
Что за печаль такая
В сердце у Дона Педро?
– О! Много вкусных вещей! Хлеба и поцелуя! – увидев их, воскликнул нищий.
– Дядя, ты что, есть хочешь? – спросила Нина. – Вот, возьми! – И протянула целый батон колбасы.
– Это ваши стихи? – спросил старика Гриша.
Но тот от колбасы отмахнулся, а на Гришу посмотрел с презрением.
– Неуч! Поколение неучей! Это Лорка!
– Кто такая Лорка? – не поняла Нина.
– О ужас! Федерико Гарсия Лорка. Испанский поэт. Великий поэт!
– Испанский! – Нина даже вздрогнула. – Возьмите же колбасу, у нас еще есть. Вас как зовут?
Старик еще презрительней хмыкнул и протянул визитку.
…Придя домой, они прочитали ее: «Доктор искусствоведения Куликов Леонид Алексеевич».
– Вот это да! – удивилась Нина. – Доктор – это профессор, я знаю. Чтобы профессор был попрошайкой… Интересное время!
– Наше время! – сказал Гриша. – А профессор не попрошайка, он живет неподалеку. Наверное, у него нет никого, ему просто одиноко, вот он и читает на улице стихи!
– Надо было ему хоть банку тушенки дать, – вздохнула Нина. – Все-таки я дура! Всех мне жалко, а кто бы меня пожалел… Все, все, хватит! Никому больше ни копейки не подам! К черту! Запомни, и ты не подавай!
– Ладно, – согласился Гриша. – Давай быстрей готовить, а то ребята придут, в момент все сожрут.
– Пусть жрут, мне не жалко.
– А мне жалко! Это твои деньги! Ты сама зарабатываешь! Воронков только по клубам ходит, Терещенко пьет как зараза! А этот старик не пьяный был, он даже не сумасшедший… Как там? «…Идет, идет, ищет хлеба и поцелуя».
– Едет искать по свету хлеба и поцелуя. Никогда стихи не запоминаешь! – упрекнула его Нина. – Пошли картошку с колбасой жарить!
Воронков явился под вечер, хитро посмотрел на Нину. Она тут же схватилась за пальто.
– Что, уже сваливаешь? О! А я тебе шоколаду принёс, – зло улыбнулся он.
– Не надо мне твоего шоколаду!
– Ты глянь, какая свирепая! Мне не груби! Я в своем доме! Раз такая умная – тут больше не появляйся, глаза мне не мозоль! А шоколад я сам съем!
Он захлопнул за Ниной дверь.
– Зачем ты так, Лешка, – укоризненно заметил Гриша, а Воронков только и ждал момента поскандалить.
– Молчать! Ты ее хоть уложил наконец? Опять нет? На кой такой скажи ляд она сюда ходит? А? Ты знаешь, кто ты есть? Урод ты моральный! Это я тебе как старший говорю! У меня стали деньги пропадать! Это что же – ты берешь или, может, Серега пропивает?