Аристарх слушал молча, не вмешиваясь в дискуссию учёных мужей. Какая-то она была ненастоящая, эта дискуссия: чересчур напоказ горячился Придворный Мудрец, и чересчур напоказ был смиренен и кроток Отшельник. Они, похоже, вовсе не надеялись переубедить друг друга. Они даже не стремились внушить свои убеждения рыцарю. Они лишь доводили до его сведения каждый свою позицию и немедленно прекратили спор, когда Рыцарь Зари встал, нарочито громко зевнул и молча направился к выходу из подвала. Чародей пробормотал ему в спину учтивые слова прощания я и вскарабкался на свой табурет, а Отшельник, подобрав полы плаща, заспешил следом.
…Ночь снаружи была хороша и тревожна, как передышка в любви; как затянувшийся миг между лаской и лаской. Миг, продлеваемый напропалую, вопреки неосознанным страхам за хрупкий покой. Только в сказках и в детстве бывают такие ночи — не миги, а целые ночи! — они либо выдуманы, либо очень давно. Когда ветер вдруг переменится, отгонит прочь зловонное дыхание Нефтехима, и небо над городом окажется удивительно звёздным, а воздух неощутимым, — тогда наступает такая ночь, что невозможно не убежать из дому. И надо на цыпочках выскользнуть из квартиры, неслышной походкой ниндзя взлететь на пятый этаж, просочиться на крышу сквозь тёмный и пыльный, знакомый на ощупь чердак — и навзничь улечься на мятую ржавую жесть. И смотреть на звёзды. Нефтехим по-прежнему рядом, он живёт и дышит в семи кварталах от дома, но дышит в сторону, и его как будто бы нет. Надо лишь не поворачивать голову, чтобы не видеть огни на трубах и корпусах. А случайно увидев, надо лишь притвориться, что это тоже звёзды.
Аристарх тряхнул головой и огляделся. Это были не звёзды — это были костры мятежников на скале Чёрного Замка. Дракон, если верить Отшельнику, был по-прежнему жив и дышал где-то рядом. Просто ветер ненадолго переменился…
И всё-таки, ночь была хороша и тревожна. Как миг. В ней, кроме звёзд и костров на далёкой скале, было много других огней. И суеты. И звуков.
Из озарённого свечами и факелами дворца доносились беспечная музыка и заздравные выкрики рыцарей. На кухне суетилась, гремя кастрюлями, поварня, то и дело хлопала дверью, выпуская на вольный воздух аппетитные запахи. В оружейных мастерских напротив жарко горели горны, раздавался весёлый звон и сыпались искры с точильных кругов. А совсем рядом, у недостроенной крепостной стены, посапывал часовой, привычно стоя в обнимку со своей алебардой, и отсветы горна тускло горели на его медной шапке. Десятая ночь после славной победы. Ещё дважды по столько — и…