Вот еще один двор. Тесный, как все дворы здесь. Четырехэтажный кирпичный дом выходит в него двумя подъездами. В глубине, за детской площадкой с грибками, скамеечками и невысокой снежной горкой, виден ряд сараев. За крышами окружающих двор невысоких домов виден купол Елоховской церкви. Мы обходим двор, внимательно изучаем сарай за сараем. Нет, все там цело, замки намертво схватили ржавые, крепкие скобы. Не тот двор, явно не тот. Если «тот» вообще существует…
Выбираемся в узкий, заваленный снегом переулок с одной глубокой, разбитой колеей посередине. На кривом тротуаре, где вытоптана лишь скользкая тропка, идти рядом нельзя. Егор Иванович идет первым, я за ним. И говорю ему в спину, то и дело скользя и взмахивая для равновесия руками:
— Только не пропусти чего, Егор Иванович.
— Не бойся, не пропущу, — хрипит он, не оглядываясь.
— Остались еще подходящие дворы?
— А то. Их за неделю все не осмотришь. А мы с тобой и трех часов не ходим.
— Больше трех.
— Один черт…
И вдруг мы одновременно останавливаемся и переглядываемся. Перед нами залепленные снегом зеленые железные ворота. И краска как будто недавняя, затеки возле металлических выступов свеже поблескивают. За воротами темнеет короткий проем, и дальше виден двор. Ворота приотворены и схвачены цепью. Пройти можно легко, даже очень полному человеку.
Егор Иванович озадаченно разглядывает ворота и говорит:
— Откуда они, черти, взялись? Неужто среди зимы нашлись умники, покрасили? И ведь за снегом не видно, вон как обледенели. Все же как они мимо внимания моего прошли, не пойму. Ну, ну…
Он с досадой качает головой.
— Что ж, зайдем? — спрашиваю я.
— Сто раз тут был, — сокрушенно продолжает Егор Иванович, явно не слыша моего вопроса. — Форменным образом сто раз. Квартирная кража тут два дня назад случилась. Ну, подумай. А ворота мне и ни к чему. Стареть стал, ей-богу, стареть.
— Давай зайдем, — снова предлагаю я.
— Ясное дело, зайдем, — торопливо соглашается пристыженный Егор Иванович. — А как же? Непременно зайдем. Ах ты боже мой…
Мы легко протискиваемся в воротную щель, минуем полутемную подворотню и выходим во двор. Он, как и все дворы в этой старой части города, невелик и причудлив по своей конфигурации, с какими-то выступами, узкими проходами, тупиками, сараями, глухими кирпичными брандмауэрами соседних невысоких домов. Но один из домов, старый, пятиэтажный, выходит во двор своим единственным широким подъездом. Серый фасад украшен какими-то лепными изображениями. Непривычно большие окна схвачены причудливым переплетом рам.
В тесном дворе, возле трех или четырех могучих кривых деревьев, все же разместилась скромная детская площадка. Возле снежной горки возятся двое ребятишек в одинаковых шубках и шарфах, отнимая друг у друга санки. Рядом, на скамеечке, сидит закутанная в платок женщина и читает книгу, не обращая внимания на ребячий обиженный визг.